Исход
Шрифт:
— Горн. Пошли кого-нибудь из ребят за маргами. Скажи, полсотни трупов. В разной степени целостности… Сола. Свари мне ещё кофе. Остальным — прибрать стёкла.
Отворачиваюсь, ощущая на своей спине испуганные до ужаса взгляды бледных, словно хорошо выдержанные призраки, слуг, и поднимаюсь по лестнице к себе в кабинет. Началось. Бандиты не выдержали и нагрянули ко мне среди бела дня на глазах у сотен людей. Значит, власти уже, как таковой, нет… Усаживаюсь за стол, сбросив своё пальто на кресло, открываю записную книжку-органайзер, которую веду всё время, что я нахожусь в Русии. Там записанные на русском языке имена и фамилии учёных, специалистов, инженеров,
— Ваша светлость…
Ставит поднос на стол, удерживая рвотные позывы. Я участливо спрашиваю:
— Что, девочка, на улицу выглянула?
Она кивает, затем вдруг скрючивается и стремглав вылетает из кабинета, забыв о вежливости и этикете. Мне становится смешно и грустно одновременно…
Время летит незаметно. Я снова заказываю кофе, очередную порцию, и когда его приносят, голова начинает трещать от раздумий. Не успеваю я допить свою чашку, как в двери вновь стучат.
— Да?
Раздаётся голос мажордома:
— Ваша светлость, к вам гость.
— Кто на этот раз?
— Полицай-генерал… Простите, верховный комиссар милиции Республики Стоян ун Ангриц.
Ого! Уже перекрасились? Впрочем, наверняка господин комиссар один из главарей заговорщиков… Иначе бы Император был жив.
— Проси сюда. И пусть Сола приготовит нам накву. Ну и… Конфет, сладостей… Сама сообразит.
Горн стучит каблуками своих ботфорт по лестнице, ну а я быстро собираюсь с мыслями и пытаюсь прокачать ожидаемые вопросы. Двери распахиваются, на пороге вырастает хорошо мне знакомая по дагерротипам и фотографиям плотная фигура моложавого руса, моего ровесника, если сравнивать годы жизни. Но выглядит он… Хм… Устало. Глаза красные, как у морского окуня, мундир… Гм… Уже не мундир. Длинное, почти до земли кожаное пальто коричневого цвета с двухцветной повязкой, символом Республики, на рукаве. Я поднимаюсь со своего кресла, отвешиваю лёгкий поклон. Точнее, обозначаю.
— Чем обязан, ваше высоко…
Бывший генерал прерывает меня резким взмахом руки:
— Оставьте, эрц. Все титулы отменены Высшим Советом Республики. Так что я теперь 'гражданин верховный комиссар милиции'.
— Хм… Если так… Чем обязан вашему визиту, гражданин верховный комиссар?
— Мне доложили, что ваш особняк пытались ограбить неизвестные личности на самодвигателях под видом Революционной Гвардии?
— Да, гражданин верховный комиссар.
— И вы оказали им сопротивление?
— Нет, гражданин верховный комиссар. Не оказывал. Я их тупо уничтожил.
Изумлённый взгляд, он настораживается… Потом нехотя выдавливает:
— Я обратил внимание, что ваш парадный вход иссечён осколками и везде множество следов крови… Вы это сделали со слугами?
— Нет, гражданин верховный комиссар. Один.
Бывший полицай иронично улыбается, мол, слышал про таких великих воинов не раз.
— И как же, позвольте у вас узнать, милостливый государь?
— Просто. Кинул в них ручные бомбы с балкона, а оставшихся добил из револьвера. Затем вызвал маргов, они увезли то, что осталось от бандитов, а слуги убрали зал от стекла из разбившихся окон. Если вы обратили внимание, гражданин верховный комиссар, то моя парадная устроена очень своеобразно…
Милиционер бросает на меня странный взгляд. Сола вносит накву, я делаю приглашающий
— Угощайтесь, господин верховный комиссар…
Первым наливаю в чашку терпкий горячий напиток, очень похожий на наш сбитень. Беру мягкую горячую булочку. Комиссар следует моему примеру, внимательно наблюдая за моими руками. Не дождёшься. Они не дрожат. И не будут… С минуту молчим, делая небольшие глотки горячего напитка. Затем милиционер спрашивает:
— Вам доводилось бывать на фронте, господин эрц?
…Ого! Уже опять 'господин'?..
— У Нуварры очень много врагов, поэтому каждый дворянин обязан отслужить в армии государства не менее двух лет. Естественно, что это далеко не мирные годы…
Он прищуривается:
— Мы запросили Океанию по поводу вашей… Страны. Увы. Никто никогда не слышал о существовании такого государства. Откуда вы, и кто на самом деле?
Откидываюсь на спинку своего кресла, усмехаюсь. Нагло и неприкрыто. И это коробит генерала. А за что уважать предателя?
— Вы запросили Океанию?
— Да.
Я чуть подаюсь вперёд:
— А кто вам сказал, что Нуварра расположена на Океанском материке?
Его глаза расширяются.
— Вы… Но туда невозможно добраться! Или вы умеете летать?!
— Хватит, господин верховный комиссар. У вас есть что-то по существу? Нет? Так вот, на будущее… Я — дворянин Нуварры. И мой титул на Родине соответствует вашему эрцу. Это первое. Законам Русии, как и любого другого государства я не подчиняюсь, и действую согласно уложениям моей страны, одно из которых гласит: мой дом — моя крепость. Я буду оборонять своё жилище всеми доступными мне силами и средствами, а в случае надобности вызову подкрепления из своей страны. И тогда — горе побеждённым…
— Вы слишком самонадеянны, господин эрц…
Усмехаюсь, и его передёргивает.
— Скорее, это вы недооцениваете Нуварру. Вам, разумеется, докладывали о корабле, на котором я прибыл в вашу страну?..
Дрожь вновь пробегает по коренастому телу. Он молча поднимается, короткий поклон. Я тоже встаю, опять обозначаю ответный. Комиссар шагает к двери, когда я окликаю его:
— Простите, говорят, что войска Гонведии и Прусии оставили линию фронта и направились в глубину собственных государств по примеру Русии?
Он испуганно оглядывается, и едва ли не выбегает из моего кабинета. Этого мне достаточно. Значит, правда…
— Ваша светлость, стекольщик пришёл.
Отвлекает меня от невесёлых мыслей голос Горна.
— А? Ах — да… Пусть займётся делом.
— Будет исполнено, ваша милость…
— И не беспокойте меня до вечера. Мне нужно поработать.
— Конечно, ваша светлость!
Он уходит, а я торопливо достаю гарнитуру, включаю рацию. Новость действительно срочная, и — страшная… Революция, грозящая охватить целый материк! Что может быть ужасней? Хотя, может быть, я себя накручиваю. Пока точных, подтверждённых сообщений нет… Серый выслушивает меня довольно спокойно, потом тоже успокаивает — радиоперехваты ничего не подтверждают. Ну, раз так, немного прихожу в себя, затем беру стопку газет и прочих бумаг, принесённых мажордомом ещё утром и берусь из пролистывать. Так… Меня снова начинает колотить — сегодня в полночь истекает ультиматум, данный Советом Республики рабочим столичных заводов. Либо они приступают к производству остро необходимого вооружения, либо власти применят крайние меры, вплоть до суда военного трибунала, а короче — расстрел. Взгляд на часы — семнадцать двенадцать. Время ещё есть… Но кажется, у меня, и не только у меня, будет сегодня бессонная ночь…