Исход
Шрифт:
— Пошли, осмотримся.
Взбираемся на гребень — видно далеко. Бинокль послушно приближает чернеющую вдалеке точку. Это наши. Замечательно. Внизу слышится плеск. Сын хочет обернуться, но я удерживаю его от опрометчивого поступка:
— Они этого и ждут, провокаторши. Так что спускаемся.
Начинаем спуск по гребню вала. Он, кстати, довольно крут. Так что атакующим будет нелегко…
— Пап, а что у тебя есть?
Понимаю, о чём он спрашивает. Перечисляю вооружение. Сын хмурится:
— Маловато
— У остальных — винтовки. Ручные бомбы. Револьверы. И драться они будут до последнего. Поверь. В плен не сдадутся.
Парень смотрит на часы:
— Интересно, долго они там будут плескаться?
Пожимаю плечами:
— Да минимум час.
Предупреждая его недовольство, добавляю:
— С просушкой волос, разумеется…
Присаживаемся у въезда в городище, я грызу сладкую травинку, сорванную тут же:
— Расскажи, что там у нас творится? Дом как?
Сын расцветает:
— О! Тебя сюрприз ждёт! Ты же теперь один живёшь…
— Это как?
Не понимаю я.
— Да я себе тоже отдельное жилище поставил. Так что тебе с мачехой мешать не буду. Радуйся, молодожён!
Толкает меня в бок. Я отвечаю тем же:
— Сам такой!
Потом грустнею:
— А знаешь, я Аоре так и не говорил, что хочу её в жёны взять…
— М… Пожалуй, батя, это зря. Она, по-моему, сама в тебя по уши втрескалась.
— Ну, тебя! Скажешь, тоже! Почти и не видел её, а несёшь такое!
Он пожимает плечами:
— Не знаю.
Откидывается на локти, поскольку солнце уже припекает довольно чувствительно:
— Кажется, почему то.
— Крестись, если кажется.
Замолкаем, спокойно глядя на бескрайнюю Степь.
— Земля здесь… Всю планету накормить можно. Давай, рассказывай. Что там у нас делается? Год никаких новостей.
И сын начинает меня знакомить с положением дел в нашей колонии…
Незаметно пролетает час, я вижу, как время от времени в пределах заднего обзора дефилируют девчонки из прицепа. Ни Аоры, ни тем более Хьямы, не видно. Похоже, сто мои дамы, точнее, моя дорогая будущая половина и сноха желают произвести убойное впечатление на меня и моего сына…
— Пулемётов у нас два. Патронов ты к ним привёз?
— Тысячу двести. Все в коробках.
Просто великолепно! Но врагов с подкреплениями куда больше. Впрочем, можно рассчитывать на 'эски', на наши автоматы, снайперские винтовки, и оружие наших беженцев.
— Думаю, минные заграждения поставим там.
Указываю направление, с которого подходит караван и преследователи. Не сдержавшись, упрекаю парня, хотя он ни в чём не виноват:
— Будь у нас миномёты…
— Па!
Восклицает тот.
— Никто даже подумать не мог, что вы в таком положении. Если бы знали — перекинули бы роту десантников со вем положеным, и чихать нам на океанцев…
Всё правильно. Опять моя ошибка. Бодрился, докладывал, что всё в порядке. И вот тебе результат 'всё отлично'. Теперь погибнут люди, могущие стать отличными членами нашего общества. Молчу, потом достаю сигару. Сын щёлкает зажигалкой. Раскуриваю, пускаю колечки дыма.
— Что-то долго дамы там возятся.
Роняет сын, тоже задумчивый, погружённый, как я понимаю, в предстоящий нам бой.
— Угу.
Односложно отвечаю я. Позади раздаётся шорох, рефлексы срабатывают в нас синхронно, поэтому и действуем одинаково и мгновенно: вскакиваем, пригнувшись, готовые в следующий момент перекатиться в разные стороны и открыть огонь из всего, что при нас имеется. Но тревога ложная — это Юница.
— Папочка, мама просила сказать, что вы можете идти купаться. Все остальные уже вымылись.
— Хорошо, милая. Сейчас идём.
Сын улыбается, глядя на меня, потом говорит:
— Иди ты, а я после. Покараулю пока.
— Хорошо. Я недолго.
Это верно. Нам, мужчинам, в отличие от женщин, привести себя в порядок надо куда меньше времени… Оставляю Володе свой пистолет-пулемёт, боезапас к нему, иду к пруду. Он проточный, и на дне бьют ключи. Так что, когда караван придёт, вода будет чистой. Во всяком случае, для лошадей пригодной. А для людей есть колодец, сложенный их камня. И вода в нём удивительно вкусная и холодная. Так что можем использовать в противоположность колодцу тёплый пруд для мытья с чистой совестью… Через тридцать минут сижу в чистом обмундировании снова у входа в городище, пока сын приводит себя в порядок. Шаги за спиной. Но это оказывается не он. Хьяма. Ужасно, просто до потери сознания смущённая.
— Батюшка…
Тянет она, не решаясь задать вопрос, потом всё же выдавливает из себя.
— А про меня ваш сын ничего не говорил?
Я улыбаюсь, потому что Вовка бесшумно подкрался и уже стоит за её спиной, чего девушка не замечает. Он подмигивает и кивает мне. Отвечаю тем же.
— Говорил, вообще-то.
Тяну я. Сноха напрягается, словно струна, даже, как всегда. Засовывает себе большой палец в рот, кусая ноготь. Вся в ожидании ответа, от которого зависит её будущее. Не стану больше мучать:
— Ты ему понравилась.
— Ой…
На лице появляется улыбка и безмерное облегчение. Делает шаг назад, буквально врезаясь в сына. Испуг, потом его руки ложатся ей на плечи:
— Да. Понравилась. Батя верно сказал.
В следующую минуту океанка рвётся из его рук, но тщетно. Впрочем, попытка явно демонстративная, потому что Вовка просто улыбается. Видно, что практически никаких усилий она не прикладывает. Просто создаёт видимость. Зато опять краснеет всё больше и больше. Машу рукой: