Исходное состояние
Шрифт:
Я в последний раз оглянулась на чуть было не ставший для меня родным домик. Обидно! Полный шифоньер одежды, ноутбук с интернетом, ванна с джакузи и, возможно, необнаруженные тайники с иностранной валютой. Увы и ах!
ГЛАВА XI
Я вышла из такси около знакомого парка и опрометью бросилась к воротам клиники. На улице уже начинало темнеть, дул обжигающий ветер, а с неба прямо мне на голову тяжело плюхнулась первая капля холодного дождя. Эксл! Надеюсь, ты не совсем разочаровался во мне! У меня и в мыслях не было предавать тебя. Если бы ты знал, Эксл, что мне пришлось пережить.
Я толкнула стеклянную дверь и на всех парах устремилась к ресепшн. Увидев меня, медсестра схватилась за телефон.
–Айдар Вахитович, тут девушка пришла… Да-да, Нелли…Да, хорошо, -медсестра судорожно вздохнула и отложила трубку в сторону, -Добрый вечер, присаживайтесь пожалуйста, сейчас доктор подойдет.
Мне в душу начали закрадываться нехорошие подозрения. Я облокотилась на стойку и внимательно посмотрела в испуганные до ужаса глаза.
–Какого Хрена Здесь Происходит?– выделяя каждое слово, спросила я.
–Нелли, давайте поговорим у меня в кабинете, -Вахитов со странной для человека его габаритов бесшумностью приблизился ко мне и ненавязчиво взял под руку, -Анечка, пусть нас никто не беспокоит.
Я, как зомби шла по коридору, а изнутри поднималось тяжелое предчувствие беды. Вахитов жестом указал мне на стул, грузно плюхнулся в кресло напротив меня и, даже не спросив разрешения, нервно закурил. Я заметила, что пепельница у него на столе до верха заполнена окурками. Я ждала. Вдыхала запах табачного дыма, сплетала и расплетала пальцы, закусывала губу, но ждала. Я ждала, когда он скажет об этом сам.
–Нелли, мне очень неприятно об этом говорить, -кажется, доктор собрался с мыслями. Что ж, я готова его выслушать, а потом…,-Нелли… Я приношу вам извинения от лица всего персонала клиники. Произошло ЧП, наш пациент сбежал.
Натянутая струна моих нервов с треском лопнула. Все эмоции, накопившиеся в моей душе за последнее время, приняли форму гигантской волны, которая с многокилометровой высоты обрушилась на Вахитова.
–Где Эксл? Где Эксл, я вас спрашиваю?– уже почти не отдавая отчета в своих действиях, я вскочила на ноги, схватила тяжелую пепельницу и с размаху швырнула ее в стенку аккурат над головой доктора. Но зрелища в буквальном смысле посыпанной пеплом головы мне оказалось недостаточно, я истерически взвизгнула и шандарахнула толстой папкой с бумагами об пол. В приступе буйного помешательства я с остервенением повозила шпильками по рассыпавшимся в беспорядке документам, оставляя рваные дыры и грязные следы, а затем еще и обильно полила результат своих трудов водой из случайно попавшейся под горячую руку вазы с цветами. Сама ваза на форсаже полетела в стеклянные дверцы какого-то шкафчика в углу кабинета. Стекло с дребезгом разбилось, с полок кубарем полетели то ли медицинские приборы, то ли статуэтки.
Если бы Вахитов сказал мне хоть слово, возможно, и ему досталось бы по полной программе, но все то время, пока я бесновалась у него на глазах, доктор неподвижно сидел в своем кресле и даже пролетающая в непосредственной близости от жизненно важного органа пепельница не изменила безучастного выражения на круглом лице.
Уже остывая, я больше для проформы треснула об стол ни в чем не повинным телефонным аппаратом и обессилено свалилась на стул. Вахитов терпеливо ждал, когда я отдышусь, и способность к адекватной оценке действительности вернется в мой помрачившийся разум.
–Мы провели над Экслом весь комплекс необходимых процедур, зашили ему рану, сделали рентген на предмет сотрясения мозга, сняли алкогольную интоксикацию и абстинентный синдром. Но, я вынужден признать, свою ошибку, – доктор спокойно стряхнул окурки и пепел со своей седеющей шевелюры, -я не стал назначать ему снотворные препараты, посчитал нет необходимости, и так еле живой.
Я ошарашено рассматривала плоды своей разрушительной активности и не сразу въехала в разговор, а когда до меня, наконец, дошло, глаза мои округлились, как у белой совы в полярную ночь.
–Вы хотите сказать, что Эксл преспокойно ушел, и никто его не задержал?– я бросила на Вахитова взгляд, выражающий всю глубину моих сомнений в его умственной полноценности.
Доктор легко выдержал мою очередную вспышку.
–Нелли, вы умная девушка и должны понимать- у нас тут не зона и ЛТП. Наши пациенты ложатся сюда добровольно, поэтому, в принципе, они вольны покинуть клинику в любой момент. Это ни в коем разе не оправдывает халатность персонала, но я лишь хочу сказать, у нас нет решеток на окнах, а двери не запираются снаружи.
–Да ни хрена я не понимаю, – я снова начала закипать, – мне одно ясно: вы полный идиот, раз допустили, чтобы больной человек без денег и без документов разгуливал по городу.
–Между прочим ваш Эксл спер одежду и обувь у своего соседа по палате, -грустно констатировал Вахитов, словно не замечая , как я распаляюсь, -хорошо, хоть не ушел в пижаме и тапочках.
–Дайте воды, -уже более мирно попросила я и, принимая от доктора стакан, поинтересовалась:
–Он обо мне спрашивал?
Я снова была на грани срыва. Никогда еще чувство вины не обжигало меня так больно, а угрызения совести не заставляли сердце сжиматься в тугой комок. Я ненавидела себя в тот момент. Вахитов, казалось, почувствовал мое настроение. Он посмотрел на меня с отеческой нежностью и тихо ответил:
–Эксл сказал, что он вас понимает.
В воздухе повисло неловкое молчание. Я не знала, как мне реагировать. Я ощущала себя предательницей, которой нет оправдания, а Эксл, оказывается, меня понимает, мать его!
–Он сказал мне, что вы достойны лучшего, а он не хочет быть обузой, – продолжал доктор, – я не придал его словам внимания, обычный пьяный бред. А как только человек выходит из клиники, он мгновенно прекращает заниматься самобичеванием, и все возвращается на круги своя. И куда только деваются слезные уверения больше никогда не пить, не колоться и так далее?
Я рывком вскочила со стула.
–Значит так! Мне плевать с пожарной колокольни на ваши теории! Эксл ничего мне не обещал, не надо прикрываться его словами в оправдание своей собственной безалаберности. Если с ним хоть что-то случится, я вашу долбаную богадельню с землей сравняю, я от нее камня на камне не оставлю. Я всю жизнь буду по судам ходить, но своего добьюсь! У него же сотрясение мозга, он в депрессии…, -головная боль сдавила виски с такой силой, что я чуть было со стоном не рухнула на пол.