Иштаран. Начало
Шрифт:
— Мулаэ? — наугад произнес я слово из заклинания оживления.
— Нун мулаэ! Мулаэаш! — заволновался дед. мара.
— Мара, мара, — поспешил я погладить его по руке, вспомнив, как представилась мне девушка. — Нон мулаэ.
Кажется, сработало.
— Мулаэаш. Марати иштари.
— Чего? Маради иштару?
— Ма-ра-ти иш-та-ри, — раздельно и внятно произнес старик.
— Марати иштари, — повторил я.
— Мулаэаш.
Дед улыбнулся и закивал, а в следующую секунду обмяк, его глаза остекленели, и он осел у меня на руках.
Я даже не сразу понял, что произошло.
— Мара тари, — произнес хозяин за моей спиной.
Все домочадцы восприняли смерть старика бесстрастно, куда спокойнее, чем я сам. Вот это твист, вот это поворот! Значит, старый некромант передал мне мудрость и помер у меня на руках по всем законам жанра. Проникшись моментом, я произнес:
— Мара тари, иштаран.
Девушка завела прощальную песню.
Уж не знаю, как прокачивается магия других школ, но с некромантией было как-то уж слишком сложно. Но интересно. К тому же за такие страдания наверняка положена большая отдача.
С молчаливого одобрения хозяев я поучаствовал в обряде погребения. Хозяин даже попросил меня вырезать большой дубовый оберег с двойным узором, чтобы, как он сказал, дедушка не вернулся. С вечера каждый из хуторян сделал подношение на алтарь старых богов, оказавшийся в лесной чаще. Я в свою очередь положил на изразцовую гранитную глыбу оставшиеся от гоблинов украшения, а потом, подумав, добавил один из вырезанных мной оберегов. Но по-прежнему никаких баффов.
На утро тело старика отнесли на вершину горы. Небо заволокло тучами, а под ними с граем кружилось воронье. Хуторяне с моей помощью за пару минут разделались с вылезшими гулями и погребли деда под массивной каменной плитой, утвердив поверх вырезанный мной оберег, и затянули очередную песню.
Я всякий раз старался запомнить их песни, к тому же слова и мотивы по большей части были незамысловатые. Когда песня отзвучала, хуторяне молча ушли, а я остался разбираться с неспокойным кладбищем.
На всякий случай я приготовил несколько оберегов в быстром доступе и еще несколько разбросал по кладбищенской земле.
Как там говорил старик?
— Марати Иштари! — нараспев произнес я. Земля дрогнула, но больше ничего не произошло.
— Марати Иштари! — произнес я, думая о том, что хочу упокоить кладбище. Тряхонуло сильнее, так что мне пришлось переступить, чтобы удержаться на ногах.
— МАРАТИ ИШТАРИ! — закричал я, в порыве стукая посохом о землю.
Земля пошла трещинами, из которых полезли новые гули. Всего три штуки, но они все равно были вообще не к месту.
— МАРАТИ ИШТАРИ!
Не работало. Что-то явно происходило: земля дрожала, и появлялись все новые гули, которых я уже привычно раскидывал оберегами и посохом, но явно не то, что нужно.
Машинально отбиваясь от мертвяков, я прокручивал недавний разговор с дедом. Чего-то он мне не договорил.
— МАРАТИ ИШТАРИ! МУЛАЭАШ! — воскликнул я по наитию.
Вы выучили заклинание Упокоение (слово), Некромантия.
Вы восстановили форму заклинания из разрозненных источников. Вы получаете 20000 опыта.
Вы получаете 31 уровень.
Вы получаете 32 уровень.
Вы получили 32 ранг навыка Некромантия.
Вы получили 33 ранг навыка Некромантия.
Вы получили 34 ранг навыка Некромантия.
Сообщения градом посыпались в лог. Оставшиеся гули взбесились и кинулись на меня, не обращая внимания на жалящие их обереги, отчего деревяшки почернели и мгновенно сожгли пару мертвяков.
Раздался грохот и скрежет, середина погоста раздалась, и оттуда не спеша начало выползать нечто похожее на паука с ассиметричными ногами, которых было то ли семь, то ли восемь, и составленное из разнообразных костей.
Костец, 35 уровень.
Вот и босс подоспел. Пока он вылезал на свет божий, я разделался с оставшимися гулями, но положение мое было не завидно: я уже потратил большую часть маны и больше половины заготовленных оберегов.
Чудище на удивление проворно бросилось на меня, так что я еле успел увернуться — и все равно, затормозив, зацепило задней конечностью. Отлетела сразу сотня хитов — четверть жизни. Я попытался разорвать дистанцию, но чудище не посчитало нужным поворачивается и поперло на меня ближайшей стороной. Увернулся, но снова получил костяной ногой, отлетела еще порция здоровья. Я кинул в Костеца Изгнание — словом и жестом. Полоска здоровья над ним дрогнула, он замедлился на секунду, но потом снова побежал на своих паучьих лапах и засадил мне еще раз.
От следующего пинка я увернулся, бросившись на землю и кубарем откатившись в сторону, но босс прыгнул на меня, пока я поднимался, и на этом все было кончено.
Я очнулся на респе. Адреналин ещё кипел в виртуальной крови, смешанный с досадой, и я без оглядки пробежал через гоблинские пещеры и вернулся на погост, еще прежде, чем истек посмертный штраф.
Костец был на месте. Надеясь на то, что теперь я знаю, что от него ждать, я напал, но эта попытка оказалась еще печальнее первой. Потеряв концентрацию, я подставился под основную атаку, и меня изрубили в крошево за секунду, отправляя обратно на плиту возрождения.
Тяжелые капли стучали по камням, по менгиру под моим гнездышком в расщелине. Я сидел в гроте, куда натаскал еловых веток, завернувшись в плащ и нахохлившись как натуральный сыч. Я решил не возвращаться на хутор, чтобы ничего не отвлекать меня от дела.
Я явно что-то упускал. В описании задания стоял 35 уровень, я не дотягивал лишь пару, но босс не давал мне ни единого шанса пройти себя в лоб. Я машинально перебрал амулеты в сумке — не пожалел потратить целый день на поиски подходящего дуба, а потом резал из него кругляшки ещё два дня в надежде на озарение, которое посетить так и не соизволило.
— Тук-тук, — раздался высокий голос из стены дождя.
— Кто там? — тупо откликнулся я, выдернутый из размышлений.
Мара пролезла в пещеру и скинула промокший капюшон.
— Лихо рыжее, вот кто.
— Такому лиху я всегда рад, — улыбнулся я девушке. К собственному удивлению я был действительно рад приходу НПС.
— Сидишь тут, значит?
Мара опустилась на еловую постель, обхватив колени руками.
— Сижу. Думаю, как погост упокоить.
— И что надумал?
— Да пока ничего хорошего.