Искатель, 2014 № 12
Шрифт:
Вышел — и остолбенел!
Вместо грязной, милой сердцу пивнухи его глазам явилось шикарное заведение с витринами. На одной витрине красовалась смазливая девица, с другой — весело скалились породистые псы…
Двери сами собой распахнулись, приглашая Макарова войти. И он вошел.
Внутри все мигало, сверкало и переливалось.
Зеркальные плитки пола. Зеркальная стойка бара. Блестящие белые шары под потолком… Там и сям стояли столики с розовыми
Вот только… дверь в посудомойку слегка приоткрыта, и лысый карлик с придурошной ухмылкой орудует у раковины с грязной посудой; вот только барменша… как бы это сказать… гермафродитка; вот только грустная девушка в бледно-голубом платье, сидящая на краю эстрады, уж больно смахивает на утопленницу… А так… так все нормально.
Макаров огляделся. Десятки зеркал враждебно смотрели на него пустыми глазницами. Ни в одном из них он не отражался.
«Начинается», — подумал Макаров.
К нему через весь зал суетливо подбежал распорядитель.
— Добро пожаловать, гость дорогой, оскалился он в неприятной улыбке.
Макаров взглянул на его руки. Обе ладони распорядителя были в свежих порезах.
На эстраде появился здоровенный саксофонист с удивительно уродливой физиономией. Одни рыбьи глаза чего стоили. Он стал выдавать на своем саксе хриплые прерывистые звуки. Девушка-утопленница тотчас забралась на сцену и начала извиваться в медленном танце.
Распорядитель повел Макарова в самый отдаленный угол зала.
— Вы знаете, как называется наше заведение? — полуобернувшись, спросил он.
«Знаю, — мысленно ответил Макаров. — Ловушка».
— Что будем пить? — деловито осведомился распорядитель, усадив Макарова за столик.
— Кровь, — сказал Макаров.
— Простите? — не понял распорядитель.
— У вас кровь на подбородке, — показал Макаров пальцем на свой подбородок.
— Порезался, — пробормотал распорядитель и молниеносно слизнул красную капельку длинным языком. — Так что вам принести?..
— Пиво, — сказал Макаров.
Распорядитель ушел. Из посудомойки выглянул лысый карлик. Он зорко оглядел зал. Увидев Макарова, карлик направился к нему.
— Привет, Вилли, — сказал он писклявым голосом. — Как поживаешь, приятель?
— Я не Вилли, — ответил Макаров, поморщившись. От пронзительного писка карлика у него фонило в ушах.
— Читал твою последнюю книжку, Вилли, — продолжал карлик, сев на стул. — По-моему, дерьмо.
Зал понемногу заполнялся. Свободных столиков почти не осталось. Справа от карлика села молодая женщина с бледным лицом и яркими, словно кровью вымазанными губами.
«Типично вампирическая внешность», — подумал Макаров.
Женщина заказала двойной «Манхэттен» со льдом и салат из крабов.
— Здравствуйте, — сказала она, мельком взглянув на Макарова.
— Вы меня узнали? — оживился Макаров.
— Конечно, — кивнула Фанни. — Мы же с вами соседи по лестничной площадке.
(Да, это была Фанни… Как она здесь оказалась? Непонятно. Возможно, ей все это только снится.)
«Вот тебе и писательская слава», — уныло подумал Макаров.
На эстраде появились музыканты в сверкающих золотых пиджаках. Они разом ударили по инструментам. Девушка-утопленница низким хрипловатым голосом запела песенку на английском языке.
Входная дверь с шумом распахнулась. В зал ворвался холодный ветер.
— Эй, кто-нибудь! — крикнула девушка, прекратив петь. — Закройте, к чертовой матери, дверь, а то меня ветром унесет. Буду тогда — унесенная ветром!
В разных концах зала одобрительно зааплодировали. Но дверь, похоже, никто закрывать не собирался.
Макаров встал и подошел к выходу. На улице лил дождь. Так хлестал, что не было видно ни зги. Макаров закрыл дверь.
Вновь зазвучали резкие звуки рояля, хрип саксофона, плач гитары… Девушка скорее говорила под музыку, чем пела.
Макаров вернулся на свое место.
— Она мертвая, — сказал официант, ставя перед ним кружку с пивом.
— Мертвая? — удивился Макаров.
— Да. А что вы удивляетесь? Знаете, как написано в одной книжке? «Мертвых всегда больше, чем живых».
— Это моя книжка, — сказал Макаров.
Фанни посмотрела на Макарова. Как ни странно, но неряшливый вид старого писателя пробудил в ней сексуальные чувства.
— Вам никогда не хотелось умереть? — поинтересовалась она.
— А вам?
— Почему вы отвечаете вопросом на вопрос?
Макаров пригубил пиво.
— Скажем так — я уже умираю. Писатель, который перестает писать, начинает умирать.
— Почему же вы не пишете?
— Почему? — Макаров хмыкнул. — Вот вы чувствуете, как дышите?
— Иногда.
— То-то и оно, что иногда. А откачать сейчас отсюда воздух да сунуть вам баллон литров на пять — небось, каждый глоток считать бы стали.
— Вы не ответили на мой вопрос.
Макаров выбил из пачки сигарету.
— В мире слишком много вопросов, на которые нет ответов, — сказал он, закуривая. — Не существует.
Отыграв несколько номеров, музыканты направились к стойке бара. А девушка-утопленница подсела к Макарову. В сущности, она была уже далеко не девушка. Ну да Бог с этим.
— Спасибо, что прикрыли дверь, — сказала она. — А то у меня хроническая простуда. — Девушка вставила сигарету в белый мундштучок и закурила. — Вам понравилось, как я пою?
— Да, — искренне признался Макаров. — Очень.