Искатель. 1963. Выпуск №5
Шрифт:
— Хезус, вы видите пыль? — Педро махнул рукой в сторону высот левого берега.
— Вижу. Что это?
— Там стоят батареи фашистов.
Моторы танков работали на малых оборотах, и приходилось кричать.
Хезус кивнул и крикнул:
— Я передам сейчас командирам машин!
Артиллерийский обстрел прекратился. Ветер медленно относил от окопов пыль и дым разрывов.
И тогда из каньона выплеснулась лава марокканской конницы: всадники в белых и красных бурнусах, в чалмах, намотанных на каски. Темные приземистые андалузские
Республиканские траншеи молчали, подпуская конницу.
— Хорошо! Хорошо… — бормотал Педро.
Уже стали слышны визги всадников.
Из окопов республиканцев раздались первые залпы. Застучали пулеметы на флангах, ведя кинжальный огонь по лаве.
Три красные ракеты взвились и повисли над долиной.
Танки двинулись вперед, на помощь пехоте. Они быстро скатились к окопам, миновали их, устремились на конницу.
Лава смешалась и покатилась обратно, устилая поле убитыми.
Педро видел в оптический прицел только маленькую группу отступающих всадников. Видел: все ближе траншеи франкистов. Видел, что пехотинцы врага, не ожидавшие танковой атаки, бросают окопы и бегут…
И вдруг он заметил: крышка люка на танке Хезуса — он шел впереди — приподнялась. На секунду показалось лицо командира батальона. Мелькнул сигнальный флажок: «Все кругом!» Сигнал повторили командиры взводов.
«Пехота! Пехота не пошла!» — понял Педро и тоже приказал поворачивать.
Через секунду он уже видел брустверы республиканских окопов, на них стояли бойцы, размахивали винтовками и беретами, приветствуя танкистов.
Машины остановились, не доехав метров двадцати.
Педро открыл люк и увидел Хезуса, вылезшего на броню танка.
«Что он делает?» — удивился советник. И тоже вылез.
— Аделанте! Аделанте, камарадос! — вопил комбат.
А Педро, забыв, что его никто не понимает, закричал по-русски:
— Вперед! За танками!
— Аделанте! Аделанте, камарадос! Вива ла республика Еспаньола! — кричали все танкисты.
Танки опять развернулись, и пехота потянулась за ними.
Педро нырнул в башню; захлопывая за собой люк, он увидел, что Хезус сделал то же.
Машины двинулись вперед, к каньону.
Они с ходу форсировали неширокую реку вброд, гоня перед собой франкистскую пехоту, поднялись на левый берег и пошли к высоте.
Батарея била теперь по машинам прямой наводкой.
Педро выглянул из люка — пехота шла за танками.
Он открыл огонь.
Потом снова приподнял люк.
После танковой духоты, едкого и терпкого запаха пороховых газов, попадавших во внутренность машины во время перезаряжения орудия и стрельбы пулемета, он ощутил свежий запах воды и прохладу каньона и в мгновение огляделся. Шедшие за ним танки были рядом.
Но два танка остались на поле. Они горели.
И не похоже было, что они горят.
День стоял яркий. Пламя таяло в солнечном свете — таким оно было жарким и сильным. Только в нескольких метрах над машинами туго завивался клубами черный дым.
Захлопнув люк, Педро припал к окуляру прицела. Он увидел, что танк Хезуса вырвался далеко вперед, нырнул в лощинку.
«Куда он? Ведь там батарея! Там фашистская батарея!»
Педро приказал водителю двигаться за машиной командира.
Но едва танк продвинулся к лощине, сбоку ударил снаряд, потом другой. Водитель повел машину вперед крутыми зигзагами. Педро увидел танк Хезуса, который двигался по лощине, подкрадываясь к батарее с фланга.
— Правильно! Правильно, Хезус! — закричал Педро, ловя в окуляр прицела батарею. Выстрел, другой, третий… Танк Хезуса бил по батарее. Вражеские артиллеристы бросили орудия, побежали. А из-за взгорка уже показались республиканские бойцы.
Машины двинулись вниз с холма, на дорогу, — за ней теперь скапливалась франкистская пехота.
Но ей не удалось удержаться. Республиканские бойцы следовали за танками, уже не отрываясь от них. Фашисты были выбиты на свои прежние позиции, с которых день тому назад начали наступление на дорогу.
Танки снова стояли под оливами. Только эта рощица была моложе, деревья ниже, чем в той, где они укрывались утром.
Педро вылез из танка и опять увидел рыжеватую, чуть всхолмленную равнину перед собой, узкие полоски зелени, прятавшиеся в низинах, далекие горы, дымку и синеву ущелий.
И теперь он вспомнил, где видел картину похожую — похожую до радостного восторга. Под Севастополем, на дороге от Сапун-горы до Балаклавы. Только там земля была не рыжеватой, а белесой.
К машине подошел Хезус. Вылезающий из своего комбинезона не по росту, с измазанным пороховой гарью лицом, он был радостен — танкисты выиграли бой. Рядом с ним появился щуплый Антонио, комиссар батальона, тоже еще не умытый и тоже радостно возбужденный. Подошел командир взвода Висенте, стройный, подтянутый щеголь.
— Педро! Вен аки! [2]
— Вива Русия! — закричал Висенте.
— Вива Педро! — подмигнул Хезус.
— Вива Испания! — И Педро поднял к виску сжатый кулак.
2
Иди сюда! (исп.).
Танкисты ответили восторженным гулом.
«Здесь плохо, — подумал Педро, спрыгивая с танка. — С воздуха нас отлично видно».
Хезус протянул ему огромную кастрюлю вина. Он был в эту минуту торжествен, как Дон-Кихот, посвящавший Санчо Пансу в рыцари.
— Да я ж не пью!
— Это крещение, — выговорил торжественно Хезус.
Педро принял чашу под общий хохот, потому что лицо «крестника» стало таким грустным и несчастным, будто его угощали касторкой.
Висенте, высокий, как Хезус, только со свежим и полным юношеским лицом, сказал: