Искатель. 1964. Выпуск №5
Шрифт:
— Вне всякого сомнения!
— Так чего же не радуешься? Ведь это новый открытый остров! И не один, а с довеском!
— А я вот не радуюсь, Ваня. Не уверен в нашем местонахождении. Виляли, виляли на бреющем… Попробуй разберись теперь в наших координатах!
Карта была испещрена курсами многочисленных галсов, которые образовали такую сумятицу, что без солнца не разберешься. А нам надо было все время идти, не меняя курса, и этим курсом, как пеленгом, привязать вновь открытую землю к известной.
— Выскочим
Голос Чечина пробасил в наушниках:
— Конечно, все ясно! Запятая поставлена. Да еще какая! Чего тут гадать? Такую землю не потеряешь! — Он рассмеялся. — Только вот островок-то мой маловат. Вы уж следующий раз побольше землицу для меня подыщите. Чтобы «Большим Чечином» назвать…
И тут же его резкий свист — знак тревоги — резанул уши.
— Смотрите, впереди туман. А за ним, должно быть, и Северная Земля, мыс…
— Вижу, — отозвался Черевичный. — Чертова погодка! — Он вопрошающе посмотрел на меня. — Вверх?
Я махнул рукой:
— Какой может быть выбор?
Он хитро улыбнулся.
— А острова? Как ты определишь их координаты без привязки к Северной Земле?
— А кто сообщит об открытии запятой, если мы поставим точку лобовым ударом о ледник Северной? — ответил я.
Самолет, резко задрав нос, начал набор высоты. Через полминуты мы вошли в облака и долго пробивались к солнцу. Увидели его только на высоте трех тысяч метров. Под нами простиралась белая пелена сплошной облачности и где-то там, под ней, зубцы ледников Северной Земли. Если судить по показаниям секстанта.
В те времена других, более точных методов определения местонахождения не было.
Взятая линия наложения прошла по меридиану, подтвердив наши предварительные расчеты: острова, открытые нами, располагались в сорока километрах от мыса Розы Люксембург.
— Северная Земля? — торопил меня Черевичный.
— Почтя под нами.
— Так, значит, долгота известна. А широта?
— Можно только предполагать — к северо-востоку от мыса Розы Люксембург.
— Эх, нам бы сейчас радиомаяк или радиопеленгатор!..
Я ответил, что и вторую линию — пеленг можно взять по солнцу. Подождать два часа, когда оно уйдет градусов на тридцать, и все в порядке.
— Что? — воскликнул командир корабля. — Кружиться на месте два часа! Нет, товарищи колумбы, давайте курс на базу!
С грустью посмотрел я в иллюминатор, где под облаками совсем неподалеку лежали наши острова.
Пока мы пробивали облачность, машина крепко обледенела. Серые налеты легли на крылья. Теперь в лучах солнца самолет оттаивал. Встречные потоки ветра отслаивали корку, и она с шелестом сползала с крыльев, фюзеляжа и лопастей.
Морские караваны ждали наших донесений
Да, это было пять лет назад…
— Валентин! — голос Черевичного вернул меня к действительности. — Земля Александры?
Я посмотрел на часы, на карту с маршрутом, потом вниз и увидел характерные очертания острова. Мы вышли к, южной его оконечности. Ярко светило солнце. Разбитый припай сверкал изумрудной лентой вдоль берега.
— Да, Земля Александры, — подтвердил я.
— Повезло, — сказал Черевичный, имея в виду погоду. В прошлые наши разведки то шел снег, то туман заволакивал половину острова, то над землей висели низкие тучи. Очертания скал и снежных обрывов скрадывались, смазывались.
— Точно, — согласился я. — Если мы и найдем «Кладоискатель», то сегодня.
— Вряд ли мы еще застанем такую погоду в другой раз, — подтвердил инженер-механик Чечин.
На борту «летающей лодки», вышедшей на поиски «Кладоискателя», собрались те же люди, что когда-то открыли два новых острова. Лишь радист был новый — Герман Патарушин.
— Начнем с южной стороны, — сказал Черевичный. — Там солнце как раз бьет в скалы. Каждый закоулок просматривается.
Мы поднялись на высоту ста метров и двинулись вдоль береговой линии. Я остался в кабине пилотов, чтобы оттуда наблюдать за берегом, а Чечин и Патарушин расположились в блистерах.
Под крылом «летающей лодки» потянулись однообразные скалистые берега Земли Александры. Мириады птиц поднимались в воздух при нашем приближении, чтобы, совершив огромный крюк в сторону моря, вновь устроиться на своих обиталищах.
Изрезанный ледниками, пестрый берег виделся как на ладони. Мы залетали в каждый мало-мальски подозрительный заливчик, подолгу кружились над ним, высматривая следы человека. С высоты такие вещи чрезвычайно заметны. В полярном однообразии пейзажа любой предмет виден отчетливо: будь то бочка из-под горючего, пустой ящик из-под консервов, случайно забытый или выброшенный морем. Все могло сейчас стать уликой.
Прошел час, другой.
Мы осмотрели южную часть острова, стали продвигаться к западной.
И тут случилось неожиданное.
До сего времени ученые, занимающиеся проблемой авиационных масел, не могут разгадать секрета одного пренеприятного явления: почему иногда при самых различных обстоятельствах масло начинает пениться?
Нам тогда тем более было не до решения этой научной проблемы. Кругом льды и скалы. Ни клочка воды. А «летающей лодке», как известно, для посадки совершенно необходима чистая, свободная вода. В северных морях это вещь редкая даже в середине полярного лета.