Искатель. 1966. Выпуск №5
Шрифт:
«…Так, значит, вот как это происходит, — подумал он. — Когда жизни угрожает опасность, микроскопическое зернышко подлости и гнусности, заложенное где-то в самой дремучей глубине, начинает прорастать, развиваться, искать оправдания и опутывать совесть…» Описав дугу, нож, оставляя на воде круги, исчез в полынье. Человек прижался покрепче к теплому беку зверя, проглотил голодную слюну и под ритмичные удары его сердца заснул…
Казалось, тысячи кузнечиков стрекочут у самого уха лейтенанта. Он поднял голову и, стряхивая сон, попытался приподняться на обессилевших от голода, дрожащих и несгибающихся руках. Первое, что он увидел, был стоящий со вздыбленной на загривке шерстью медведь. Он смотрел куда-то в глубину ледяного поля и глухо рычал. Лейтенант
Лейтенант попытался встать на ноги, но, застонав от боли, свалился на бок и словно провалился в черно-красную бездну…
Он лежал лицом вверх. От ног к спинке кровати уходили какие-то ремни. Такие же лямки, охватывая его плечи, тянулись к изголовью.
— Очнулся! Поспи еще, после операции надо много спать. Хочешь попить! — сестра протянула чайник к его губам.
— Медведь, где белый медведь, хромой! — он отвернулся от носика чайника. — Сестра, медведя куда дели!
— Бредишь, милый, поспи лучше, а медведи на льдинах, где же им быть, — она поправила одеяло и ушла.
Во время утреннего обхода к кровати лейтенанта подошли два врача.
— Да, молодой человек, не подоспей летчики, славно бы пообедал тобой косолапый, — врач положил руку на горячий лоб лейтенанта. — Температура еще есть, но пульс уже лучше.
— Медведь где? Он ведь спас меня… рыбой кормил… согревал.
— Сестра, сделайте ему пантопон, и на голову лед. Нервы, бредит, еще бы, семь суток на льдине. Ну ничего, скоро пойдет на поправку, моряки народ крепкий…
Эльберт Карр
ПОХИЩЕНИЕ КОШКИ
Рассказ
Самый большой гонорар в своей жизни я получил за то, что нашел кошку. Вот так оно и бывает. Изобличал убийц, разыскивал украденные драгоценности, а пять тысяч монет мне отвалили всего раз в жизни, да и то за кошку. Правда, не за простую, это уж не сомневайтесь. Речь идет о знаменитой Диззи.
Забавно, что еще до того, как начались события, мы с женой ходили в варьете «Орфеум» специально, чтобы посмотреть этот номер.
Вот что стояло в афишах. Моя жена помешана на кошках — у нас своих и то целых две штуки, — так вот, когда она увидела рекламную статью, то сразу прочитала ее мне.
А там рассказывалось, что этот Дейв Найт выступал себе с ничем не примечательными короткими номерами: репризы, чечетка, чревовещание, и так как он не очень-то блистал ни в том, ни в другом, ни в третьем, то почти дошел до ручки. И вот однажды на улице Найт увидел, что о его ногу трется котенок. Паршивенький такой, одна лишь шкурка, кости, блохи да мяуканье, а Дейв не так уж увлекался кошками, но все-таки сказал: «О'кэй, дам молочка», — сунул его в карман и потащил в свою комнатушку, которую он снимал в доме без лифта в Гринвич-Виллидже. Там он его накормил, почистил щеткой и не успел оглянуться, как сделался хозяином котенка, потому что вышвырнуть беднягу вон у Дейва не хватило духу.
Кошечка оказалась настоящим гением — не хуже ученой собаки или шимпанзе. Да что там, даже лучше! В статье рассказывалось, что Дейв назвал ее Диззи, [5] когда заметил, как она, играя веревочкой, делает сальто. Мало-помалу он обучил ее разным трюкам, и она привыкла делать их даже на сцене и не боялась ни яркого света, ни шума, покуда Дейв стоял возле нее. Как раз в ту пору снова начало входить
5
Головокружительная.
Жена сказала, что, пока не увидит все это собственными глазами, ни за что не поверит, и не успел я оглянуться, как мы оба были уже в пальто и держали курс на «Орфеум». Мы пришли во время номера, который назывался «Три грации и порок» (очень неплохая комическая танцевальная группа): три девушки — рыженькая, блондинка и брюнетка — и парень, который откалывал презабавные коленца. Потом выступал Макинтайр, шотландский чародей; ему помогал карлик, одетый эльфом, и чародей этот показал уйму разных трюков: чтение мыслей, фокусы с картами, рапирами и другими предметами, которые вдруг пропадали неизвестно куда. Однако гвоздем программы была Диззи.
Не кошка, а загляденье. Пушистая, серенькая, с черными тигриными полосками, белой грудкой, белыми лапками и хвостом словно от чернобурки. А мордочка! Все кошки очень похожи друг на дружку, у этой же были огромные янтарные глазищи, длинные белые усы и до того чистосердечный и умильный вид, что моя супруга прямо разомлела.
Весь номер держался на ней. Найт — самый обыкновенный веснушчатый парнишка, каких полным-полно в каждом колледже, очкастый, подстрижен ежиком и ухмыляется от всей души. У него хватило смекалки не вылезать на первый план. Начал он просто: велел кошке сесть, потом лечь и притвориться мертвой, как это делают собаки. Найт сказал, что Диззи умеет делать все фокусы, какие делают собаки, но только лучше. Стоя на задних лапках, она в такт музыке колотила передними по крохотной боксерской груше. На ней даже были маленькие боксерские перчаточки. Потом она принялась кувыркаться в воздухе и перепрыгивать через три движущихся обруча. Оркестр заиграл румбу, и они очень мило сплясали: Дейв отбивал чечетку, а Диззи двигалась вокруг него на задних лапочках и даже чуть-чуть покачивала боками, отчего публика восторженно взревела.
С чревовещанием у них тоже здорово получилось. Она устроилась у него на колене, словно кукла, и принялась быстро разевать и закрывать свой ротик, так что казалось, будто это именно она и разговаривает этаким визгливым мяукающим голоском. А под конец Дейв приволок какую-то штуковину, похожую на маленький ксилофон, с которой свисали тонкие металлические пластинки. Стоило Диззи ударить лапкой по одной из них, как раздавался звук и… уж хотите верьте, хотите нет, но кошка прыгала, лупила лапками по пластинкам, и выходило у нее «Родина, милая родина».
Публика просто ошалела от восторга, моя жена целую неделю ни о чем другом не могла говорить. Поэтому, когда на следующее воскресенье утром зазвонил телефон и мужской голос сказал: «Вы Джек Терри? С вами говорит Дейв Найт», — я сразу понял, с кем имею дело. Он сообщил, что ему рекомендовал меня управляющий «Орфеумом» Эдди Томпсон, мой школьный товарищ, и что он хочет меня видеть как можно скорее…
Я пригласил его к себе. Он пришел не один, а с девушкой, которую представил мне как мисс Мерибет Льюис и в которой я тут же признал одну из граций, ту третью, черненькую. Совсем молоденькая, большеротая, с премилым личиком и божественной фигурой, о чем я смело мог судить, так как видел ее на сцене. Оба были бледны и встревожены, и Найт без предисловий приступил к делу.