Искатель. 1971. Выпуск №3
Шрифт:
Спавач пришел в девять и сразу прошел в ресторан. Его уже ожидал тот ревизор, что курит сигары, Ровак. Неподалеку был свободный столик, я его сейчас же занял и заказал четвертинку, чтобы официант оставил меня на время в покое. Спавач и Ровак разговаривали очень тихо, и я расслышал всего несколько слов… Спавач повысил голос и сказал что-то вроде: «Вы ошибаетесь, пан Тадеуш, у этой блондинки великолепные ноги». Потом несколько раз повторилось слово «шахматы». Спавач говорил о комиссионном, где их можно купить. Официант принес им заливную рыбу и рябиновую настойку, а проходя мимо меня, сделал вид, словно не заметил. Потом они выпили, Ровак залпом, а Спавач только пригубил, видно, боится водки…
Потом Спавач шептал что-то на ухо Роваку, а тот крутил головой и смотрел на меня. Долго так смотрел, а потом встал и подошел к моему столику.
«Я хочу с вами выпить, молодой человек», — объявил он.
Я ответил согласием и спросил, чему обязан такой чести.
«Мне нравится ваша морда, — сказал Ровак. — Она не подходит к вашей работе». — «К какой работе?» — спросил я, наполняя рюмки. «За холостяков, — произнес он и угостил меня сигарой. — Эта сигара куплена на собственные деньги. А вам за водку возвращают или нет?» Я покраснел, но оставался спокойным. «Что вы имеете в виду?» — спросил я вежливо. «Ничего, — уверил он меня. — У каждого человека есть свое хобби. Я, например, люблю пить на деньги Спавача. Но и вашу водку охотно пью. Предлагайте тост».
«Может, за упокой умершего?» — предложил я. «Ах вы слышали?! Стенограмму нашей беседы я пришлю в следующий раз. А сейчас выпьем за здоровье моего друга, инспектора Ольшака».
Что мне оставалось делать, пан инспектор? Я выпил. Этот Ровак какой-то странный, слишком уж самоуверенный.
Рапорт сержанта Келки кончился следующим образом: «Счет за этот дорогой ужин оплатил Спавач Антоний. Он (счет) составил 1456 злотых плюс 44 злотых чаевые».
Инспектор Ольшак записал на карточке: «Шахматы. Может, именно шахматы взял этот Тадек из комнаты Сельчика? Установить, кто последний раз проводил ревизию в магазине Спавача».
Версий было много, нерешенных вопросов еще больше. Двое в «Спутнике», неизвестная личность на вокзале, снова Ровак.
Ольшак нашел служебный телефон Иоланты Каштель и договорился с ней на следующий день о встрече в квартире Сельчика. Он не собирался вызывать ее в милицию и нашел предлог.
— Вы хотели забрать кое-какие мелочи из квартиры жениха? Можем встретиться там завтра.
8
Инспектор открыл дверь в лоджию. Во дворе стояла тишина, только где-то на нижнем этаже выстукивали одним пальцем гаммы на пианино. Ольшак сел на тахту и взял в руки клоуна, но, подумав, спрятал его в карман. Интересно, заметит Иоланта отсутствие куклы? Три клоуна… У Сельчика, у Спавача, у ювелира. Прокурор Стефаняк рассмеялся: «Совпадение». Ольшак показал клоуна Козловскому, однако на арестованного это не произвело никакого впечатления. «Кукла какая-то, — хмыкнул он. — Никогда такой не видел». А вот Спавач побледнел, когда инспектор посадил клоуна себе на колено.
Ольшак подошел к столу и еще раз просмотрел ящики. Может, он что-нибудь пропустил? Нет, все как было: немногочисленные фотографии, документы. Инспектор задвинул ящики. Однако он не мог избавиться от какого-то мучительного ощущения, словно он что-то забыл или что-то ускользнуло от его внимания.
Снова вспомнилась Кральская. Вчера вечером она была в «Спутнике». Марыся ее заметила и, конечно, подсела, завязала разговор. Они выпили кофе. Все-таки Марыся великолепно справляется с такими делами. Кральская показала ей Сташека, элегантного приятеля Тадека. Фамилия Сташека была Махулевич, однако в данный момент он мало интересовал инспектора. Сейчас нужно было добраться до Тадека, но тот в «Спутнике» не появился.
Вечером Ольшак пошел с женой в кино. Когда они вернулись, Янека еще не было. Он пришел только в час ночи. Ольшак не спал и слышал, как сын возился на кухне, хотел встать и спросить, где он был, но раздумал. Получилось бы смешно и глупо. В конце концов Янек уже взрослый и делает то, что считает нужным…
Инспектор снова вышел в лоджию и сверху увидел Иоланту, которая наискосок пересекла двор и исчезла в подъезде. Когда Ольшак открыл ей дверь, она молча подала ему руку и вошла в комнату. Девушка села к столу — теперь инспектор видел только ее спину, — долго молчала, потом спросила:
— Можно открыть ящики?
— Конечно, — ответил инспектор.
Осторожно и очень медленно, как будто боясь что-то испортить, она вынимала бумаги, письма, фотографии и, старательно сортируя, раскладывала их.
— Что-то мало здесь бумаг, — сказал Ольшак.
— Я никогда не знала, что лежит в этих ящиках, — ответила Иоланта.
— И ни разу не заглянули?
— Нет. Я имела отношение только к посудному шкафчику. — Она улыбнулась. — Конрад не любил, когда рылись в его вещах.
— У него не было даже вашей фотографии?
— Он всегда говорил, что у него есть я, так зачем ему фотография. Вообще, Конрад не любил ненужных вещей и даже как-то сказал, что в нашем доме никогда не будет тех идиотских мелочей, которые так любят женщины. — Девушка встала и подошла к инспектору. — Вы знаете, иногда меня это пугало, и я боялась Конрада, не понимала его…
— Вы писали ему письма?
— Пару раз из отпуска, и знаю, что он их уничтожал. — Она пожала плечами. — Впрочем, мы с ним почти не расставались. Он мне тоже никогда не писал, только иногда оставлял записку: «Сегодня занят, не приду» и даже никогда не добавлял «целую» или «обнимаю». Вообще, он не выносил сентиментальных приписок и всякой экзальтации.
— И все-таки вы его любили?
— Любила, — ответила Каштель серьезно. Она села на тахту и погладила покрывало. — Надеюсь, он меня тоже. Не правда ли, это единственная броская вещь в квартире? — переменила она тему. — Это покрывало я покупала.
Ольшак сел рядом с ней. Пожалуй, она была красивее Барбары Кральской, лучше сложена, с правильными чертами лица, но от нее веяло каким-то холодом.
— Я могу забрать эти бумаги? — спросила Иоланта.
— Конечно, — ответил инспектор. — Может быть, вы еще что-нибудь хотите взять?
Девушка обвела комнату глазами. Инспектор наблюдал за ней.
— Пожалуй, больше ничего, — ответила она. — Вот если только покрывало… Впрочем, нет, я не смогу на него смотреть.
— Еще один вопрос. Вы хорошо знаете Барбару Кральскую, не правда ли? — спросил Ольшак.
— Да. Это моя сослуживица.
— За два дня до смерти Сельчика вы были с ней в «Спутнике».
Иоланта слабо улыбнулась.
— Я точно не помню, когда это было, но если Бася сказала, что за два дня до смерти Конрада, значит, так оно и есть. А почему вы об этом спрашиваете?