Искатель. 1975. Выпуск №1
Шрифт:
Со всей своей неповторимой смесью сердечной учтивости и властной нежности Георгий проводил Бебу в дом. Проходя мимо кухни, он крикнул:
— Эй, Жилков, мы поднимемся с Бебой наверх. Скоро нагрянет Борис с девушками. Встретьте их, развлеките и попросите подождать нас. — Даракчиев прислушался: снаружи раздался визг автомобильных тормозов. — А, вот и они, — сказал Даракчиев. — Не забывайте, что я вас просил передать Паликарову.
Георгий и Беба поднялись наверх и оказались в одной из двух спален дачи. Засунув руки в карманы, Даракчиев встал у окна.
— Ты помнишь? И тогда была пятница, — нежно заговорила Беба. —
Но Георгий Даракчиев сегодня не очень-то был настроен на лирический лад.
— Сперва, Беба, покончим с делами, — сказал он сухо. — Сегодня я могу рассчитаться с тобой. Шомберг благополучно перевез картины. И как всегда, аккуратно выполнил свои финансовые обязательства.
— Нельзя ли поговорить об этих вещах потом? — взмолилась Беба.
— Потом поговорим о других вещах. А пока закончим со счетами. В конце концов не забывай, что по роду занятий я бухгалтер… простой бухгалтер с окладом в сто двадцать левов… Ну так вот: я получил от Шомберга четыре тысячи левов и тысячу долларов. Сколько ты заплатила за картины и за икону? Тысячу левов? Стало быть, твоя чистая прибыль — тысяча двести левов и четыреста долларов. Как предпочитаешь получить доллары — в сертификатах, в левах?
— Не все ли равно. Деньги есть деньги, — пробормотала Беба.
— И все-таки?
— Пусть на сей раз в левах.
— Отлично! Будем считать один к трем. Четыреста долларов — это тысяча двести левов. А всего тебе причитается две тысячи четыреста.
Беба равнодушно сунула деньги в сумочку.
Даракчиев вновь отошел к окну. Ему не хотелось дать почувствовать Бебе, что он решил порвать с ней. Сначала должен был состояться спектакль, который разыграет Жилков…
Взгляд Даракчиева остановился на беседке во дворе. Там Боби Паликаров оживленно беседовал с двумя девушками, а Жилков, стоявший рядом, был похож на настоящее огородное пугало… И он, Георгий Даракчиев, должен прибегать к помощи этого ничтожного человека, чтобы уладить свои личные взаимоотношения с Бебой! Нет, он не опустится до такого позора!
Георгий обернулся. Полулежа на кровати, Беба смотрела на него своими огромными фиолетовыми глазами.
— Две тысячи четыреста левов — немалые деньги, Беба, — начал Даракчиев. — Поздравляю тебя. Откопать прекрасный пейзаж Утрилло — честное слово, такое не каждому дано! Исключительный успех. Я уж не говорю про икону… шедевр! Не забывай время от времени подкармливать этого попишку, Беба. Когда-нибудь, если подфартит, мы закупим святого отца на корню, вместе со всем его церковным хламом. Не сомневаюсь, что ты и теперь останешься такой же сметливой и удачливой.
— Что значит это «теперь»? — подозрительно спросила Беба. — Теперь что-то изменилось?
Даракчиев поколебался секунду-другую.
— В мире всегда что-то меняется, Беба! Что-то начинается, а что-то, увы, кончается.
Беба побледнела. Она привстала, и во взгляде ее блеснула какая-то странная смесь горя и ненависти.
— Что кончилось, Жорж?
— Ты не хуже меня знаешь, что. — Он пожал плечами. — Между нами существовали две связи: сердечная, вернее телесная, и деловая. Отныне ограничимся только деловой. Давай поговорим откровенно, Беба. Все, что было между нами, давно потеряло свою прелесть и превратилось в тягостное бремя. Причем для нас обоих. Какой смысл продолжать эту глупую оперетту? Лучше покончить с этим сразу,
— Мучительная агония! Печальная смерть! Ты мне зубы не заговаривай! — крикнула Беба. — Ты нашел себе другую?!
— Какое это имеет значение, если теперь между нами лишь деловая связь?
Беба замерла, а затем внезапно кинулась на него, словно разъяренная кошка. Не теряя самообладания, Даракчиев схватил ее за запястья и швырнул на кровать.
— Разыгрывай мелодрамы перед своим дураком Дарговым, — холодно сказал он.
— Ты вышвыриваешь любовницу, но, как всякий подлец, хочешь сохранить выгодную служанку. Чтобы я помогала тебе зашибать бешеные деньги, не правда ли, Жорж? — задыхаясь, кричала Беба. — Но ты обманулся, расчетливый бухгалтер! Больше я не участвую в твоих грязных сделках!
— Ошибаешься, Беба. Ты будешь тянуть свой воз как раньше. Только рвения прибавится. Поскольку такова моя воля.
— Ни-ког-да! Деловая связь, как ты называешь свои махинации, тоже умерла. А тебя… тебя… Я убью тебя! Слышишь?! Я тебя убью! — выкрикнула Беба. Потом она уткнулась лицом в подушку и затряслась в истеричных рыданиях. Даракчиев смотрел на нее без тени сожаления. Ее слезы означали полную капитуляцию. Он покинул спальню, тихо закрыв за собой дверь.
Пока Борис Паликаров развлекал девушек анекдотами, Лени частенько поглядывала из беседки на дачу. Когда ее пригласили сюда на какой-то неведомый коктейль-парти, она и не подозревала, что увидит столь роскошные хоромы. С Георгием Даракчиевым, этим элегантным седеющим красавцем, Борис познакомил ее на прошлой неделе. Тогда они, помнится, ужинали в модном ресторане, отделанном под старину. Даракчиев, поразивший Лени изысканностью манер, появился вместе с женщиной, которой было лет, наверное, сорок. Ее звали, кажется, Беба, и она подчеркнуто демонстрировала право собственности на Жоржа, как она его называла. В конце концов выяснилось, что Жорж вовсе не киноактер, как Лени предположила сначала, а бухгалтер. А теперь вдруг выясняется, что бухгалтер владеет этими княжескими палатами, обнесенными высоким забором. Тут было чему удивляться…
Подождав, когда смолк смех после очередной остроты, Жилков шепнул Паликарову:
— Мне нужно с тобой переговорить.
Они извинились, покинули беседку и углубились в сад.
— Слушай, старичок, — начал Жилков, но тут же почувствовал толчок локтем в бок.
— Сколько раз я тебя просил: прекрати меня так называть, — зашипел Паликаров. — Какой я тебе старичок, черт возьми! Зови меня Борис, Боби.
Жилков едва не расхохотался: старый холостяк и бабник молодился из последних сил. Но ведь за версту видно, что он весь сморщенный, как высушенная гроздь винограда, что на его черепе болтаются всего три волосинки.
— Ладно, Боби, — сказал Жилков примирительно, — будь по-твоему. Хозяин просил тебя предупредить, чтобы ты больше не крутился возле Лени. Теперь эта золотая рыбка будет плавать в его водах.
Паликаров застыл на месте.
— Да как он смеет вмешиваться в мои личные дела?! Лени — это моя находка. Я с ней познакомился, я привел ее в компанию!
Воцарилось долгое молчание. Потом Паликаров осторожно спросил:
— А как же Беба?
— Они с Бебой наверху. Сейчас он дает ей полную отставку.