Искатель. 1975. Выпуск №5
Шрифт:
Молодец Смит, и прокуроры время от времени нуждаются в небольших уроках. Магнусон едва заметно улыбнулся. Он умел, как говорят боксеры, держать удар.
— Хорошо, мистер Смит, продолжайте. Что вы сделали, когда нашли труп?
— Я наклонился над телом и взял его руку. Пульс не прощупывался. Мы снова вызвали полицию, дали им свои координаты и стали ждать оперативную бригаду. Они приехали очень быстро.
— Как быстро?
— Я не засекал время, сэр…
— Мистер Смит, я был бы рам очень благодарен, если бы вы воздержались от своих
Молодец Магнусон. Как это было сказано! Сколько сдержанного достоинства, сколько скромности. Нет, не свою честь оберегал он а честь суда.
Бедняга Смит покраснел. На щеках у него показались желваки. Покатались и остановились. Суд есть суд.
— Слушаюсь, сэр. Я точно не заметил, но мы были примерно в пяти милях от Джоллы, и бригада приехала минут через десять.
— Хорошо. Что вы делали потом?
— Мы посмотрели, как работала бригада. Ну, снимали, как лежит труп и тому подобное. Потом они уехали и увезли тело. Мы продолжали патрулировать вторую дорогу.
Меня так и подмывало спросить и то, и другое, и третье. Всегда ли, например, кто-нибудь патрулирует маленькую, второстепенную дорогу по ночам. Но терпение.
— …Когда уже начинало светать, мы получили еще одно сообщение из Джоллы. Сержант Лепски сказал, чтобы мы были особенно внимательными. Если мы увидим высокого человека шести футов двух дюймов, шатена, мы должны арестовать его по подозрению в убийстве. Имя — Язон Рондол.
— Хорошо, мистер Смит, продолжайте ваши показания.
— Спустя примерно час, когда было уже совсем светло, мы заметили человека…
— Что значит «мы»? Вы заметили человека?
— Да, сэр. Я заметил человека, который вышел на дорогу. Я сразу обратил внимание, что он высокого роста. Я начал думать, как нам лучше действовать, но человек неожиданно поднял руку. Мы остановились, и я вышел из машины. Если человек вышел на шоссе, подумал я, да еще поднял руку, останавливая полицейскую машину…
— Почему вы уверены, что этот человек мог различить, полицейская перед ним машина или нет?
— Во-первых, сэр, цвет машины. Было уже довольно светло. Во-вторых, маячок на крыше не был выключен, и не заметить его мог только слепой.
— Хорошо, продолжайте.
— Я вышел из машины. Человек подошел, достал из кармана пистолет и протянул нам. При этом он сказал, что его зовут Рондол. Язон Рондол. Я надел на него наручники, и мы сообщили в Джоллу, что преступник сдался. Капитан Мэннинг приказал нам не ехать в Джоллу, а ждать их на дороге. Вскоре приехали капитан Мэннинг и сержант Лепски. Они взяли Рондола в свою машину. Мы думали…
— Суд не интересует, что вы думали, мистер Смит. Придерживайтесь только фактов.
Если бы вместо глаз у Смита были лазеры, он давно бы испепелил Магнусона. Бедняга не понимал все это шаманство, великий ритуал судебных условностей, что он свидетель обвинения, что говорит он все то, что от него ожидают, и что Магнусон вовсе не хочет его оскорбить.
— Слушаюсь, сэр. Сначала в машине капитана был сам капитан, Рондол и сержант Лепски. Потом сержант вылез, пересел в нашу машину, и мы поехали вперед.
— Благодарю вас, мистер Смит. Вы нам понадобитесь еще раз несколько позже, а сейчас я предоставляю свидетеля защите.
Поскольку я отказался от защитника, защита — это я. Нет, еще рано.
— Защита, свидетель в вашем распоряжении, — сказал судья-контролер.
— У защиты нет вопросов к свидетелю.
— Хорошо. Мистер Магнусон, продолжайте.
— Обвинение вызывает эксперта полиции Джоллы Линдли Линмаута.
У эксперта была такая же аристократическая внешность, как его имя: длинное, лошадиное лицо с крупными желтыми зубами, мутноватый взгляд.
— Ваше имя? — спросил Магнусон.
— Линдли Линмаут.
— Положите правую руку ладонью вниз на регистрационную машину.
Хотя я уже знал, что Линдли Линмаут не ржет, а говорит человеческим голосом, мне подумалось, что вдруг машина сейчас сообщит: Линдли Линмаут, жеребец пяти лет…
— Где вы работаете и ваша должность?
— Полицейское управление Джоллы. Эксперт технического отдела.
— Где вы были в ночь на двадцать пятое октября этого года?
— Я спал, с вашего разрешения, у себя дома. Ночью меня разбудил звонок из полиции. Я быстро оделся и явился туда. В управление только что доставили машину. На переднем сиденье, спинке переднего сиденья и ковриках были следы крови…
— Вы исследовали эти следы?
— Нет, я занялся рулем и ручками машины. Капитан Мэннинг просил меня поторопиться. К счастью, отпечатки были довольно четкими. Я применил обычную процедуру номер семь-два, состоящую из…
— Опустите технические детали, мистер Линмаут. Нас интересует только суть дела.
— Как я сказал, отпечатки были довольно четкими. Они принадлежали двум людям. Мы наложили их на регистрационную машину. Одни принадлежали покойному владельцу машины коммивояжеру Стефану Расковски. Регистрационная карточка его машины была на месте, и ее данные и данные, сообщенные регистрационной машиной, сошлись. Другой набор отпечатков принадлежал адвокату из Шервуда Язону Рондолу. Я тут же сообщил об этом капитану Мэннингу.
Неплохо, неплохо, подумал я отрешенно, словно оценивал детективный роман. Пока все у них идет на высшем уровне. Щели все законопачены так плотно, что их корабль не только на плаву, в трюме абсолютно сухо. Отличная работа. Я узнавал руку метра. Профессор Ламонт учил меня: будьте всегда адвокатом дьявола, Рондол. Я не знал, что такое адвокат дьявола, и он объяснил мне. Оказывается, католическая церковь, прежде чем причислить кого-нибудь к лику святых, назначает самое тщательное расследование жития кандидата, и специально выделенное лицо подвергает сомнению все заслуги потенциального святого. Он-то и есть адвокат дьявола. Так сказать, профессиональный скептик.