Искатель. 1977. Выпуск №5
Шрифт:
Степан отчетливо представлял, кто перед ним. Борьба идет не на жизнь, а на смерть. Контра ни перед чем не остановится. Нет, рисковать без толку не годится. Должен быть какой-то выход. Нужно только найти его… Как Ефремов сказал? Твой единственный шанс — их неведение. Думай, Степан, думай!..
Он вернулся в горницу и незаметно передвинул цветок на окне, выходящем на улицу. Для ребят, ведущих наблюдение, — сигнал: внимание, опасность! Потом Степан спустился в лавку, потолкался среди приказчиков — не наведут ли на след? Но приказчики были слишком вышколены, чтобы зря болтать о хозяйских
Тутышкин посмотрел испуганно.
— С чего ты взял? — вырвалось у него помимо воли.
— А я рассчитывал, поедем куда-нибудь, кутнем, — как можно беспечнее сказал Степан.
— Есть такое желание? За чем же дело стало? Давай организуем! — воскликнул Тутышкин.
Слишком откровенно обрадовался «благодетель». Но отступать было поздно, да и не следовало.
Через полчаса запряженная парой гнедых пролетка лихо выкатила со двора. Степан с Тутышкиным, сидя в обнимку, представляли слишком мирное зрелище, чтобы ребятам, ведущим наблюдение, пришло в голову следить за ними. Степану стало одиноко. Теперь, даже если что случится, можно расчитывать только на свои силы. «Не надо было, наверное, уезжать из дому», — мелькнуло запоздалое сожаление. Вероятнее всего, так развернутся главные события, а он окажется в стороне.
Беспокойство нарастало. Тем более что Тутышкин сразу же свернул с центральной улицы в кривые запутанные переулки.
— Заскочим в одно местечко. По делу нужно, — пояснил он. — Всего на несколько минут…
Пролетка остановилась у приземистого домика, скрытого в глубине двора за высокой глинобитной оградой. Тутышкин без стука открыл узкую калитку. Видно, был здесь своим человеком. Их как будто бы ждали. Высокий тощий кавказец с традиционным кинжалом на поясе, кланяясь, пригласил в дом.
Степан приготовился ко всему. Заходя в дом, он незаметно окинул взглядом двор, прикидывая пути к отступлению. Однако то, что произошло в следующий момент, оказалось для него полной неожиданностью. Не успели усесться на ковре, по местному обычаю поджав под себя ноги, как дверь соседней комнаты отворилась и оттуда вышел Сычов, собственной персоной грузовой помощник начальника порта. В комнате с низким потолком он казался особенно высоким, массивным. Квадратное с рябинками лицо излучало сплошное радушие.
— Наслышан, наслышан про ваши коммерческие подвиги, — загудел он, опускаясь рядом. — Давно мечтал познакомиться…
«Не узнал или притворяется? — подумал Степан с тревогой. — Но ведет себя очень натурально. Впрочем, тогда при встрече в порту я был без формы. А мало ли народа проходит ежедневно перед грузовым помощником начальника порта…»
Перед ними на ковре расставили вино, фрукты, восточные сладости.
— За знакомство! — поднял бокал Сычов, пристально и откровенно изучающе глядя на Степана. — Долго присматривался к вам: что за человек, думаю, наш или нет?
— Ну и как? — спросил Степан.
— По-моему, лучшим ответом на вопрос является наша встреча.
— Польщен весьма, — проговорил Степан.
В конце концов, не следует выходить из роли, раз они того хотят. На хитрость надо ответить
Дальше разговор пошел торгашеский. Сычов предложил купить партию превосходного заграничного товара. Степан начал отчаянно сбивать цену, сознательно оттягивая время и выжидая, когда его противники перейдут к делу, ради которого все это затеяно. Закончив торг, ударили по рукам.
— Да-а, совсем забыл, — воскликнул Сычов, поворачиваясь к Степану. — Мне ваш спутник нужен на два слова по секрету…
Они с Тутышкиным вышли в соседнюю комнату, плотно прикрыв за собой дверь. «Вот она, ловушка, — подумал Степан. — Во всяком случае, очень похоже на то. Чего от него ждут? Чтобы подслушал? Расчет простой: чекиста не может не заинтересовать разговор двух врагов с глазу на глаз. Что к, господа хорошие, продолжим игру, только карты-то ваши крапленые! Таким шансом нельзя не воспользоваться»
Степан приник ухом к двери и тут же услышал испуганный голос Тутышкина:
— Не хочу с этим связываться!.. Не хочу!.. Динамит доставлю, но дальше увольте!
— В штаны наложил, — язвительно заметил Сычов, — помощнички! Ладно, доставишь груз к железной дороге в район Истербаша и катись к чертовой матери. Как-нибудь сами!.. Преподнесем подарочек совдепии! — «Диверсия в районе Истербаша, — подумал Степан, а зачем?» И вдруг вспомнил!.. Выходя из кабинета Ефремова, он столкнулся с Лагуновым. Тот, наклонившись, прошептал ему: «Велено передать информацию. Все срочно выезжаем на линию. Получена шифровка из Москвы… Двенадцатым скорым едет иностранная торговая делегация. Приказано обеспечить безопасность!..»
Ну конечно! Иностранная торговая делегация! О безопасности ее заботится Москва!..
Дверь открылась. Степан еле успел отскочить. Через минуту они с Тутышкиным уже ехали в пролетке по узенькой улочке. Возле «Иллюзиона» лавочник, натянув вожжи, остановился.
— Мне надо еще дельце одно сотворить без тебя, — сказал он. — Хочешь — подожди, а нет — так езжай по своему желанию. А я потом до дома сам доберусь.
Тутышкин скрылся в ближайшей подворотне.
Первым побуждением Степана было хлестнуть лошадей и мчаться к вокзалу, чтобы предупредить своих. Но он тут же одернул себя. Дурак! От него именно этого и ждут. Даже транспорт предоставили в полное распоряжение. Гони, докладывай, направь оперативников по ложному пути… Диверсия, разумеется, готовится — в этом сомнения нет, но только не в районе Истербаша…
Как бы хорошо предупредить своих! Попросить совета у Ефремова!.. У одного так мало шансов на успех! Но времени, а главное, возможности нет. Нельзя упускать момент, иначе случится непоправимое.
7
Стоял знойный полдень. Все живое попряталось в тени. Ветер с моря утих, и духота навалилась на город. Улица, будто вымершая, насквозь пронизанная жарким дагестанским солнцем, тонула в желтовато-пепельной пыли… Никого! Степан растерянно оглядывался по сторонам… Необходимо поставить в известность своих, медлить нельзя. Но он не мог упустить Тутышкина.