Искатель. 1978. Выпуск №4
Шрифт:
Довбня, казалось, слегка даже растерялся, задвигал ноздрями:
— Что потребуется — будете выделять. А машину самим надо добиваться. Ездить и тормошить, а не бумаги слать. Дали ж вам одну, второй месяц ремонтируете.
— Да возьмите для поездки мою полуторку, — предложил Андрей предзавкому, стараясь погасить перепалку, и тут же подумал: «А как же Николай?» — И шофер мой все равно с бригадой поедет.
— Ну, спасибо, — мгновенно остыл Копыто. — Сейчас я зайду к вашим, передам команду…
И, не глядя на Довбню, отошел к девчатам.
— Чего это он распетушился? — спросил Андрей старшину.
Довбня сдержанно выдохнул скопившуюся злость:
— Старое. Еще в отряде цапались. Я его на бюро песочил… Называется командир хозвзвода! Хозвзвод, брат, вторая разведка. Там «языка» берут, тут продукты, жизнь на волоске. А он только распоряжался. Петра на вылазку, сам у костра онучи разворачивал. Да знай жаловался — то ему мясо не везут, то муки. Как будто он торгом заведует и войны нет… А ну его, деятель!
Вернулся Копыто, и все втроем пошли к выходу.
В дверях они едва не столкнулись с запыхавшейся молодицей. После быстрой ходьбы она тяжело дышала, раскрасневшаяся, яркоглазая. Андрей не сразу узнал ее — в фуфаечке, в старых сапогах, — разбитную, нарядную Настю. Лицом она была серьезная и слегка даже смущена.
— Что же вы, начальник, с отгула всех на клуб, а я случайно узнала, не звистыли меня? Я ж тоже спиваю у хоре.
— У тебя ж дети.
— Суседка приглядит.
То, что Настя работала на заводе, было для Андрея новостью, думал, так — деревенская бабенка.
— Ну, я пиду подмогну, — она вконец смутилась и прошмыгнула в дверь.
— Вот так Настя, — сказал Копыто, — то ее на общественное дело калачами не заманишь, а тут — на тебе. Все бросила, прибежала.
Кажется, Андрей, догадывался о причине такой перемены, тянуло ее поближе к Николаю. Вот уже и сказывается «положительное влияние», вспомнил он слова Довбни.
Минуло три дня без особых происшествий, если не считать коротенькой самовольной отлучки Николая — все по тому же адресу, и таинственно исчезнувшего попа. Андрей выслушал Довбню по возможности серьезно, хотя и был удивлен его возбужденным видом. Ну пропал и пропал. Повертелся по деревням и был таков.
— Не было его в деревнях, мои люди засекли бы. У меня информация на высоте.
— Ну не было и не было, значит, сразу уехал.
Довбня с сожалением взглянул на лейтенанта. Андрей старался понять причину его беспокойства, но расспрашивать не стал.
Честно говоря, не до того было. Он был полон Стефкой, все эти дни не переставал думать о ней. Старался представить ее лицо в конопушках, этот милый смешной жест — лихую отмашку, ясные, с пугливым любопытством глаза.
А Стефка в последующие дни, как нарочно, не показывалась. «Ну и черт с тобой, — в сердцах ругался он, — так проживем, без ваших карих глаз. Жили почти четверть века, не померли».
Чувство под конец словно бы притупилось, и он даже обрадовался, прислушиваясь к самому себе, внутри лишь чуть-чуть поднывало…
Он увидел ее утром возле одиноко торчавшего на отшибе кирпичного зданьица с почтовым ящиком на облупленной стене. Стефка сошла с крыльца, сосредоточенно считая ступеньки, и уже внизу, оглянувшись, спросила как ни в тем не бывало:
— Пийдешь зо мной?
— Конечно!
Она протянула ему почтовую сумку:
— Возьми.
И пока они шли, вначале по дороге, а затем лесной тропой — она пропустила его вперед, сказав «не надо меня оглядувать», — Стефка рассказывала о старике почтальоне, «який он смешной», у него пять внуков, и, когда деда одолевает подагра, ходить он не может, зато бодро ползает по хате на четвереньках, оседланный детворой. А фуражка — назад кокардой.
— Очень смешно, — сказал Андрей.
Она промолчала, затем на мгновенье обернулась, и Андрею показалось, что в глазах у нее блеснули слезы. Он удержал ее, спросил строго:
— Что с тобой?
— Три дня тебя не было, не зашов. Так можно?
«Судьба, — подумал он, — вот как люди находят друг дружку. Или не находят совсем».
— А ты?
— Я женщина!
Пошел снег. Андрей поднял голову к серому небу, ощутив на губах тающий холодок.
— Анджей, больше так не делай.
Он кивнул. Все еще не верилось — за что ему такое счастье?
— Постараюсь.
— Ага, старайся. Мне с тобой спокойно. Як з отцом.
Он все еще не решался открыться. Что значит «спокойно, как с отцом»? Может быть, ей просто нужен друг, и он окажется смешон со своим признанием.
— Ты постой тут, — сказала она, опустив глаза, — люди нас увидят вместе, такого наговорят.
Он бродил меж огромных сосен с пригнутыми от снега ветвями и ждал, что вот-вот она покажется из гущины леса, и он скажет ей… Отважится и скажет…
Стефка возникла внезапно, будто выпала вместе со снегом, плавно опустившись у разлапой ели.
— Я лесная королевна, — засмеялась она, — здравствуй!
Он сел в сугроб и ждал, когда она подплывет, легкая снегурочка в красной шапочке с помпоном.
— Хочешь, я для тебя заспевам? По-русску, сами в клубе переводили.
Она ловко вспрыгнула на черневший из-под снега пенек и, приподняв за кончики полы шубки, смешно, по-игрушечьи покачивая головой, запела о том, как мальчишка и девчонка искали по свету счастье. Никогда его не видывали, не знали, какое оно.