Искатель. 1980. Выпуск №1
Шрифт:
лось проще, особенно сначала. Вечно волнующаяся астата за
полняла беспредельный мир, а законы физики напоминали чем-
то волшебную палочду, с помощью которой раз и навсегда мо
жно навести в нем порядок. Мне казалось, что мой наставник
Лайманис посматривает на меня с уважением и надеждой.
Он как-то приезжал к нам в редакцию. Симпатичный стари
кан,.,
Что же случилось потом?
Потом... ничего не случилось. Это и обидно. Я увлекся, не
сколько дней ходил сам не свой, как будто невесть что открыл.
Так оно, может быть, и сталось бы, если бы у меня было боль
ше таланта или трудолюбия. Я нашел удивительно простую
запись отражения волн от движущихся слоев. Я понял, что за
кон верен и для иоьосферы, и для морской поверхности. Каж
дый электромагнитный импульс, отражаясь, приносил информа
цию о непрестанном движении. А раньше картину отраженных
волн считали хаотичной, беспорядочной, на нее, можно ска
зать, махнули рукой.. Казалось немыслимым рассчитать эхо.
Я нашел эту формулу. Несколько импульсных вспышек могли
дать точный портрет звездного вихря, метеорного роя или
зарядов в, ионосфере. Прошло полгода, и Лайманис показал
мне статью Ольмина. Сначала я не понял ее. А когда понял, то
увидел, какая пропасть между его и моими результатами.
Из его работы моя закономерность вытекала как частный слу
чай, как пример. Он опубликовал ее за два года до того, как
я приступил к работе над темой. Иногда я думаю о нем.
Об Ольмине. Кто он? Даже пытаюсь представить, как он вы
глядит. Видишь ли, его работа не просто талантлива, пет. Ее не
с чем сравнивать. Она даже как-то небрежна, но это, бесспор
но, небрежность гения: оставить после себя немного и для дру
гих — пусть поломают голову.
— И только поэтому,,, ты отошел.., отрекся?
60
— Да, отрекся. Я не хотел быть в числе тех, кто подбирает
крохи, и выбрал нашу профессию.
Я не знал, что толкнуло меня на исповедь. Разговорился вдруг. И без всякой причины.
Проектом «Берег Солнца» руководит какой-то Ольмин, —
сказал вдруг Никитин, — может, быть, тот самый? Я слышал:
шеф говорил. А это значит, ты с ним встретишься.
скажешь. Неужели у Солнца когда-нибудь отберут тепло и свет?
Это же немыслим '
Вовсе нет. Возьмут сколько надо. Да и то в порядке экс
перимента. Ты в каком веке живешь, мой милый журналист?
Почти за двести лет до тебя люди мечтали о полном использо
вании солнечного света и тепла.
* * *
...Да, о полном освоении энергии светила. Наверное, автороа проекта могло бы задеть за жчвое недоуменное замечание Никитина: речь шла об отношении к эксперименту. Я успел побывать в Солнцеграде, почувствовать ритм новом стройки, успел понять людей, причастных к ней. Это не было похоже на академический опыт или на простую проверку принципа. Я видел Ольмина. Слышал, как он разговаривал с критиками и оппонентами. Побывал в институтах. В только что созданном Институте Солнца.
Может быть, архитекторы старались воплотить идею щедрости светила, неиссякаемости его энергии: размах поражал воображение. Помню какие-то круглые огромные кабинеты и лаборатории со сводчатыми потолками, с бесконечными панно, ритмически повторяющими один и тот же сюжет: солнечные лучи — ярко-желтые, жгучие, зеленые (в морской таинственной глубине), багрянец и золото небесного света, горячие просторные горизонты. А на верхнем этаже — зал, открытый, без стекол, с высокими колоннами под серебряными капителями и дикими виноградными лианами, обвивающими мрамор и дальневосточный гранит, с защитными полями, отводящими непогоду, ветер, дождь, полный желто-зеленого цвета, как аквариум,
Ольмин оказался шатеном среднего роста, с обаятельным лицом. Он меньше всего был похож на того физика, какого я себе представлял, и только манера говорить выдавала его. Ему не нужны были ни электронная память, ни записи, ни особый настрой. Я слышал, как он убеждал, не повышая голоса, с какой-то интонацией утомления сообщал цифры формулы, легко превозмогая собеседника, делая его своим союзником. Я не мог понять, в чем источник этой гипнотической силы. Искал его — ане находил... Оппоненты ссылались на авторитет науки. Легко ли возражать, когда цитируется одна из глав книги Константина Циолковского? Или известного физика прошлого Дайсона? Встает, положим, академик Долин и произносит целую речь... ...И вот слышны голоса поддерживающие Долина:
— С мнением видного ученого трудно не согласиться! Нашим
потомкам нужна будет сфера Циолковского — Дайсона. И мо
жет быть, раньше, чем сейчас предполагается.
И невозмутимый ответ Ольмина:
— Если мы не овладеем энергией Солнца, то создавать та-
61
кую сферу нужно восемьсот лет. О чем же спорить? Значит, именно тот проект, который сегодня обсуждается, даст путевку в жизнь давнишней, но интересной идее Дайсона и Циолковского. Три-четыре года вместо восьмисот лет! Слышались голоса: