Искатель. 1981. Выпуск №3
Шрифт:
ГЛАВА IX
В субботу утром, позавтракав в девять тридцать вместе с Лоис, Сьюзен и Уименом (вместе — понятие весьма относительное: к столу мы собирались по одному), я обследовал весь нижний этаж, кроме библиотеки и кухни. Это нельзя было назвать обыском, ибо я не заглядывал ни под подушки, ни в ящики столов. Вульф предложил, чтобы револьвер положили в такое место, где его можно было бы сразу же заметить; поэтому я просто осмотрел все. Разумеется, я и не ожидал, что увижу его, следовательно, разочарован не был.
Мой второй обход, в воскресенье
— Может, я могу быть вам чем-нибудь полезен, сэр? — предложил он. — Вы что-то потеряли?
— Нет, — сказал я. — Просто я беспокойный человек. — И поблагодарил его за заботу. Когда он увидел, что я собираюсь выйти на улицу, он распахнул передо мной дверь, стараясь изо всех сил подавить вздох облегчения.
Пройдя пешком до редакции «Газетт», я зашел спросить у Лона Коэна, правда ли, что «Гиганты» переезжают в Сан-Франциско. Кроме этого, я спросил у него, нет ли каких-нибудь неофициальных сведений, касающихся убийства Ибера, а он, в свою очередь, попытался выведать у меня, кто в настоящий момент является клиентом Вульфа. Мы оба расстались весьма неудовлетворенными.
Вульф уже спустился из оранжереи и теперь восседал за своим столом, диктуя что-то Орри, который устроился за моим. Оба оторвались от дела, чтобы поприветствовать меня, и я это оценил, ибо эти два занятых человека составляли важное послание Льюису Хьюитту, в котором сообщалось, что гибрид какой-то орхидеи вот-вот зацветет, и приглашали его приехать и посмотреть на цветы своими глазами. Не имея своих обычных сорока минут для детального ознакомления с утренней «Таймс», я быстро позавтракал прямо на кухне, устроился на кушетке и только успел ознакомиться с заголовками первой страницы и спортивными сообщениями, как раздался звонок в дверь.
Одного взгляда на этого здоровенного детину в серой форме, широкоплечего и красномордого, было вполне достаточно. Я накинул цепочку, приоткрыл дверь на два дюйма и сказал через щель:
— Доброе утро. Давненько мы не виделись. Вы прекрасно выглядите.
— Гудвин, откройте.
— Я бы с удовольствием, но вы ведь знаете, что это не от меня зависит. Мистер Вульф занят — у него урок диктанта. Что ему передать?
— Передайте ему, что я хочу знать, почему он изменил вашу фамилию на Алана Грина и послал вас секретарем к Отису Джареллу.
— Я сам ломаю над этим голову. Устраивайтесь поудобней, пока я буду у него выяснять. Разумеется, если и он этого не знает, вам не к чему заходить в дом.
Чтобы не показаться невежливым, я оставил дверь на цепочке.
— Прошу прощения, что прервал ваше занятие, — сказал я, приблизившись к столу Вульфа, — но инспектору Кремеру хочется знать, почему вы переделали мою фамилию на Алана Грина и подослали меня секретарем к Отису Джареллу. Сказать ему?
— Откуда он это узнал? — рявкнул Вульф. — Черт возьми. Проведи его ко мне.
Я вернулся в переднюю, откинул цепочку и распахнул дверь.
— Он восхищен, что вы к нам пожаловали. Я тоже.
Возможно, последних двух слов Кремер не расслышал, потому что, швырнув шляпу на лавку, рванул в сторону
— Хотите, чтобы я повторил свой вопрос?
— Это вовсе не обязательно. — Вульф был любезен, но в меру. — Однако мне было бы небезынтересно узнать, откуда у вас эти сведения. Что, разве за мистером Гудвином установлена слежка?
— Нет, но сегодня с восьми утра слежка установлена за одним адресом на Пятой авеню. Было замечено, что в четверть десятого оттуда вышел Гудвин, от привратника в вестибюле узнали, что человек, который только что оттуда вышел, носит фамилию Алан Грин и состоит секретарем Отиса Джарелла, о чем и было доложено мне, а я, в свою очередь, проявил интерес. Если бы это был обычный интерес, я бы велел сержанту Стеббинсу связаться с вами по телефону. Я же, как видите, пришел сам.
— Хвалю ваше рвение, мистер Кремер. К тому же мне приятно снова вас видеть. Признаться, я и не знал, что устроиться на работу под вымышленным именем является антиобщественным поступком, а следовательно, преследуется полицией.
Кремер вытащил из кармана сигару, покатал ее между ладонями и засунул в рот. Он никогда не зажигал сигары. Один вид Вульфа, звук его голоса и связанные со всем этим воспоминания взбудораживали его кровь до такой степени, что он нуждался в успокоительном.
Он вынул сигару изо рта.
— С вами очень трудно, когда вы не склонны к сарказму, — сказал он. — Известно ли вам, что в четверг днем человек по фамилии Ибер был убит выстрелом из револьвера в своей квартире на Сорок девятой улице?
— Да, мне это известно.
— Известно ли вам, что он пять лет проработал секретарем у Отиса Джарелла и только недавно был оттуда уволен?
— Да, мне я это известно. Я, как вы знаете, читаю газеты.
— О'кэй. В соответствии с имеющейся у меня информацией Гудвин впервые появился в доме Джарелла в понедельник днем, за три дня до убийства Ибера. Джарелл сказал привратнику в вестибюле, что его зовут Алан Грин и что он будет там проживать. И он действительно там проживал. Верно, Гудвин? — спросил Кремер у меня.
— Верно, — сознался я.
— Вы проживали там с понедельника под вымышленной фамилией в качестве секретаря Джарелла?
— Верно. Но теперь меня там нет.
— Тут вы, черт побери, правы. Вы смотались оттуда, потому что пронюхали, что Джарелла собираются навестить из конторы окружного прокурора, вам же не хотелось попадаться им на глаза. Я угадал? — Очевидно, у него снова разбушевалась кровь, потому что он воткнул в рот сигару и зло зажал ее зубами. — Вот такая картина, Вульф. У нас нет ни одной стоящей улики, которая могла бы навести на след убийцы Ибера. Разумеется, мы собрали о нем уйму фактов, но среди них ни одного стоящего. Мы уже было решили, что от Джарелла и его семейки ничего интересного не узнаешь, как вдруг на горизонте выплыл Гудвин. Гудвин и вы. Теперь все обстоит иначе. Вы же хотите, чтобы я поверил, будто здесь не существует связи.