Искатель. 1982. Выпуск №4
Шрифт:
На третьи сутки О’Грэгори, донельзя истерзанный догадками и сомнениями, был выведен из камеры гарнизонной гауптвахты и доставлен, к величайшему его изумлению, не в здание трибунала, а в кабинет шефа. Впрочем, председатель трибунала, тучный полковник юстиции, сидел рядом с флагманским эпидемиологом, а чуть поодаль разглядывал в окно гавань седоватой мужчина в хорошо сшитом костюме.
— Майор О’Грэгори? — Джентльмен у окна присел на подоконник. — Надеюсь, вы понимаете, что разгласили сведения серии Z. Я не говорю уже о том моральном уроне, который вы нанесли
О’Грэгори судорожно глотнул.
— Разглашение сведений серии Z, — бесстрастно напомнил полковник юстиции, — карается бессрочным тюремным заключением, а в случае особого ущерба, причиненного обороноспособности страны, — смертной казнью.
Майор медицины вцепился в спинку стоявшего перед ним стула.
— О’Грэгори, — вступил в разговор шеф, — мне очень жаль, что все так случилось. Я всегда ценил вас как отличного работника… Однако у вас есть шанс не только избежать суда, но и достойно продолжить карьеру. На «Архелоне» открылась вакансия корабельного врача…
О’Грэгори тихо сел на стул.
— Подумайте, О’Грэгори, — подошел к столу седоватый джентльмен. — Вы не только избежите позора, но и станете национальным героем. Весь мир узнает о благородном поступке военного врача. Через какое-то время найдут вакцину, и вы все вернетесь с триумфом!
— Лепра неизлечима, — проронил наконец арестованный.
— Делать такие категорические заявления подобает лишь господу богу… Решайте, О’Грэгори: электрический стул или лавры героя? Не будьте же болваном, подполковник!
О’Грэгори смахнул с бровей капли пота.
— Я согласен…
— Тогда подпишите вот это! — Пожилой джентльмен быстро достал из папки листок верше. — Это заявление для печати.
«Я, подполковник медицины О’Грэгори, помня клятву Гиппократа, решил отправиться на борт подводной лодки «Архелон», чей экипаж заражен неизвестной науке болезнью. Я буду оказывать пострадавшим медицинскую помощь, пока не будет найдено эффективное лекарственное средство против суперлепры XX и корабль не вернется на базу…»
Утром тщательно выбритый, в тужурке с новенькими погонами О’Грэгори предстал перед журналистами. Накануне ему сделали инъекцию препарата, снимающего страх, так что держался герой нации раскованно и даже весело. Веселье шло от толики коньяка, принятого в буфете прессконференц-зала.
О’Грэгори не увидел своих портретов в вечерних газетах, Так как после обеда его отвезли на один из приморских аэродромов. Там он пересел в кабину двухместного учебного истребителя, который спустя три часа полета над океаном совершил посадку на палубу авианосца «Кондор». На взлетной площадке О’Грэгори уже ждал вертолет.
Огромный многоугольник палубы «Кондора», исчерканной колесами самолетов, был последним земным видением О’Грэгори. Потом бортовой иллюминатор надолго просинел от безбрежной шири океана.
Черная сигара «Архелона» открылась издалека, но едва вертолетчики успели взять на нее курс, как подводная лодка погрузилась. Чертыхаясь, пилоты зависли над местом
У О’Грэгори защемило сердце. «Оставь надежду, всяк сюда входящий…» Выброшенная лестница давала понять это безжалостно и зримо.
В центральном посту нового врача окружила толпа золотушного вида людей, абсолютно лысых и голобородых. «Вторая стадия суперлепры», — отметил про себя ОТрэгори.
— А где же Варни? — спросил он, не выдержав звериного любопытства, горевшего в глазах прокаженных.
— Хо-хо, док! — воскликнул яйцеголовый крепыш, похожий на турка. — Барни стал настоящим подводником Кормит рыбок под водой.
Но никто вокруг не засмеялся.
Рэйфлинт позвонил Бар-Маттаю.
— Добрый вечер, святой отец! Сегодня юбилей — третья годовщина нашего плавания. Приглашаю отпраздновать.
Последнее время все их беседы были проникнуты горькой иронией. Правда, случались они все реже и реже. А с тех пор как «Архелон» всплыл в надводное положение и дрейфовал почти месяц, общение их свелось к просмотру телевизионных программ. Молчали. Пили кофе, не сводя глаз с экрана.
В потоке реклам то и дело мелькало имя «Архелона»: какао «Архелон», мопед «Архелон», женская прическа «а ля «Архелон», слабительные фруктовые кубики «Архелон», батники с силуэтом печально известной субмарины.
В книжном обозрении обсуждали книгу Княженики Рэйфлинт «Моя жизнь с командиром «Архелона». Потом на экране пошли фотографии из их семейного альбома: Ника и Рэйфлинт на александрийской набережной, Рэйфлинт верхом на муле, Рэйфлинт и Ника кормят голубей на площади Сан-Марко.
«В Венеции, — читал диктор отрывок из книги, — мы провели медовый месяц. Рэй купил два акваланга, и мы заплывали с пляжа в каналы города. Он был большой шутник…»
— Почему «был»?! — вскричал вдруг Рэйфлинт. — Я есть!.. Есть! Слышите, вы!
— Да-да! — поспешил успокоить его пастор. — Вы есть. Вы живы. Но вы уже не шутник. Ваша жена имела в виду, что вы были шутником, а сейчас вам не до шуток…
— Простите, святой отец. Это нервы…
После книжного обозрения начался репортаж с аукциона. Любителям сувениров продавали с молотка вещи командира подводной лодки «Архелон». Рэйфлинт с удивлением узнавал в руках аукционера свою настольную зажигалку — подарок Ники, чайную ложечку с арабской вязью — память об александрийском отеле, в котором они провели первую свою ночь, подводное ружье, купленное у браконьера на венецианском рынке…