Искатель. 1984. Выпуск №1
Шрифт:
Крауф удивился:
— Я знаком с вашим директором. Серт Смелл, не так ли? Странно, он всегда производил впечатление человека добродушного, преданно служащего науке. Как же он не смог отличить клевету от правды?
— А как вы отличаете клевету от правды? — не удержался я.
Дрибл словно не заметил моей реплики. Вид у него был взъерошенный, колючий.
— А вообще-то, Рэв, вам крупно повезло, что вы вляпались в эту историю до принятия нового закона, — сказала Бэкки.
Дрибл в конце концов признался, как нашел пас. Он видел, как на мосту Крауф стрелял, по его выражению, в «гогочущие пасти».
Крауф посмотрел на часы и поднялся.
На улице светили редкие фонари.
— Ну что? — спросил Крауф. — Куда вас подвезти?
Дрибл назвал адрес, а я — ближайшую вертолетную станцию.
Крауф обошел машину, открыл переднюю дверцу — она-то и спасла его. Из темной подворотни соседнего дома раздались выстрелы. Крауф схватился за левое плечо. Мы с Дриблом бросились к нему. Все же я успел при свете уличного фонаря разглядеть убегающего Дзея Оуна, моего тихого инженера.
Бэкки казалось, что более страшной ночи она не переживала: выстрелы, рана Крауфа, мысль, что под эту пулю мог попасть Алексей. Она же любила его.
Алексей… Иногда ей казалось, что он ведет себя с пен так, будто она маленькая девочка, несмышленыш. Конечно, он хочет, чтобы она стала его женой, она и сама хотела бы этого, только как объяснить ему, что здесь, на Аркосе, она тоже будет ему верной подругой, как и там, на его прекрасной родине. Он говорит, что на Земле не знают, что такое деньги. Там не нужно думать о заработке, а нужно просто работать в собственное удовольствие. И ты будешь счастлив. Но если это правда, то жить там ей будет страшно. Ведь она воспитана совсем в иных правилах, может незаметно для себя сделать промашку, ее осудят наверняка.
Бэкки передернула плечами. Нет, нечего ей делать на Земле, хотя бы до тех пор, пока она не узнает… Пока она не узнает сама и не расскажет о своем знании аркосцам. В этом она поклялась своей матери перед ее смертью. Как это было давно! Пятнадцать лет бесплодных поисков и невероятно напряженного ожидания… Архивы молчат, газеты молчат. И только она, Бэкки, верит, что истина откроется. Вот и теперь она надеется, что новый закон сметет ту ложь, что сделала явное тайным. Правда, эта надежда несбыточна, но вдруг… Она должна использовать все средства — истина, которую она ищет, слишком дорога. И не только для нее. Правда, порой и ей тоже казалось, что отец, ушедший в космос к братьям по разуму, — красивая сказка, порожденная надеждой на лучшую долю и возникшая среди таких же одиноких женщин, как ее мать. Бэкки смутно помнила подруг матери, льющих горькие слезы… О чем? Этого она не помнила, а спросить было не у кого. И если она — не дочь национального героя, как твердила мать и повторяли ее подруги, то… То все в ее жизни было верно: и ограничения и барьеры. Или, может быть, все, что сделал отец, не имело такого значения, которое дало бы его дочери свободу и достаток? Мог же он оказаться никому не интересным энтузиастом-одиночкой?
Рассказать Алексею? Скажет, что цивилизация, вышедшая в космос, не могла сделать подобного шага назад. Это верно. Аркосу не под силу даже освоение близкого пространства Но ведь Алексей наверняка знает, что Аркос — дочерняя планета далекой родины аркосцев. Впрочем, это все знают.
Когда Бэкки вышла в гостиную, Крауф с Гончаровым сидели на тахте и тихо разговаривали.
— Вот они и работают под вас, Элдар… — убеждал Гончаров.
— Это исключено. Мы стреляем мечеными пулями. Преступники попадут за решетку, если, разумеется, поблизости не будет одного из нас.
Опять
— Алексей, приготовь завтрак, а я поработаю сестрой милосердия.
Гончаров отправился на кухню. Бэкки вдруг с облегчением подумала, что вот наведет комиссия порядок, все вернется к прежнему, Алексей будет прилетать и улетать, она вернется к своим темам морали и быта, Крауф к университетской деятельности, а Дрибл… Дрибл, может быть, в лабораторию.
Дрибл пришел после завтрака. Он порадовался, что рана Крауфа оказалась неопасной, и предложил заняться святой местью немедленно. Он знал, где живет ею недруг — директор института.
Крауф пожал плечами — почему же Дрибл решил направить свою месть против него, а, скажем, не против заведующего лабораторией или жены?
— Логично, — поддержала Дрибла Бэкки, — ведь это при попустительстве Смелла откровенный дурак стал руководителем, равнодушие Смелла поощрило подлость женщины. Представьте себе, что Смелл повел бы себя порядочно, защитил бы Дрибла и подлость выявилась бы сразу, виновные были бы наказаны. В том-то и дело, что подлость часто бывает скрытой.
Потом она помогла Крауфу надеть пальто, проводила его и Дрибла до двери. Когда вернулась в комнату, Алексей сидел на прибранной тахте, и по его лицу она поняла, что сейчас он начнет с ней тот разговор, который они оба не то откладывали, не то избегали. Она принялась за уборку квартиры, думая, как бы объяснить ему, что убегать с Аркоса она не имеет права. Объяснить так, чтобы он поверил, понял ее. И, на что Бэкки совсем не надеялась, помог ей. Но позвонили с базы. Гончаров заторопился.
А Бэкки отправилась в редакцию. Зашла в секретариат узнать, стоит ли в номере ее вчерашний репортаж. Но ответственный секретарь редакции сказал, что материал из номера сняли. У ведущего редактора какие-то замечания.
Ведущий редактор встретил Бэкки хмуро: «Вы торопитесь на полосу газеты прямо-таки „на крыльях вдохновения“. Это. кажется, из вашего же последнего шедевра…»
Бэкки вспыхнула. Тот взял со стола гранки: «На вашу тему идет в номер статья чиновника из министерства юстиции. А потом снова будем печатать вас, и только вас. Пока все это не закончится…»
Бэкки в гневе вернулась в свой отдел. Как всегда, по утрам там сидела секретарь, Дея. Она тихо разговаривала со своей старшей сестрой Ингит.
— Сволочи, — сказала Бэкки. Дея и Ингит повернулись к ней. — Мой вчерашний репортаж сняли. Чин из министерства есть чин. Это я понимаю. Но ведь насмехаются!
Дея вздохнула. Ингит поцеловала сестру и вышла. Через некоторое время в коридоре послышались возбужденные голоса.
Дея приоткрыла дверь. Из суматошных, разрозненных фраз сотрудников стало понятно, что ответственный секретарь и ведущий редактор только что лишены жизни по новому закону. Но кто это сделал? Не смерть двоих потрясла людей, а весть: он среди нас!
«Не он, а она, — догадалась Бэкки. — Надо же! Ингит, сестра тихони Деи! Такая нежная, такая воспитанная девушка! Невеста влиятельного человека… Как все обманчиво! Вот и Крауф на вид вполне приличный человек. Пойди разберись… Дрибл, бредящий убийством и местью… А может быть, прав Алексей, утверждающий, что новый закон будит в людях самые подлые, низменные инстинкты?..»
Бэкки уже не могла работать. Сидела у стола, равнодушно перебирая бумаги, стараясь заглушить внутреннюю дрожь.
Неожиданно пришел Крауф.