Искатель. 1984. Выпуск №1
Шрифт:
Проскочив мимо ошеломленных служителей музея в зал современного искусства, я обернулся. За дверью вздымалась толпа, лейтенант Ваймар и доктор Бартон пулей влетели в зал.
Я поднял свободную руку и закричал с истерической ноткой в голосе:
— Стоп! Все остановитесь! Еще один шаг и я отпускаю эту кнопку!
Лейтенант Ваймар и вся его гвардия заскользили по полу, пытаясь затормозить. Да так, что на мраморном полу остались следы от их каблуков.
Только после нескольких глубоких вздохов я снова обрел дар речи.
— Лейтенант! Не позже
Лейтенант Ваймар повернулся к одному из своих помощников:
— Как много может разрушить такая коробка, если взорвется?
Помощник задумчиво нахмурился.
— Трудно сказать, лейтенант. Если он использовал некоторые из этих новых взрывчаток, то может разнести и все здание.
Я посмотрел на часы:
— Через девять минут я отпускаю кнопку.
Лейтенант сделал резкий жест рукой:
— Немедленно очистить все помещения. — Он повернулся к доктору Бартону: — А вы останьтесь здесь и попытайтесь отговорить его.
На этот раз доктор Бартон не выглядел счастливым.
— Я действительно не думаю, что могу чем-то помочь, лейтенант. Уж очень специфический случай. Нам нужен или психиатр экстра-класса, или… мэр.
— Восемь минут, — сказал я.
Доктор Бартон немедленно последовал за всеми отступающими.
Сквозь дверь я заметил, что некоторые из моих преследователей задержались в зале римской скульптуры. Я двинулся вперед, и отступление возобновилось.
Подойдя к выходу, я увидел, что лейтенант Ваймар, доктор Бартон и группа людей, очевидно официальных лиц, о чем-то оживленно совещаются. Все это происходило на достаточно безопасном расстоянии от здания. Я наблюдал за ними пять, десять, двенадцать минут, затем распахнул дверь и шагнул на улицу.
Из толпы, жаждущей стать свидетелем того, как бедная душа разорвет себя на кусочки, доносился ропот. Но никто из цивилизованных зрителей не спешил уходить. Они просто отступали, стараясь сохранить при этом удобную для наблюдения позицию.
Я обвел толпу долгим взглядом, а затем снял палец с кнопки. Ничего, конечно же, не произошло. Я сорвал обертку с коробки, вынул будильник с мотком провода и поднял их над головой на всеобщее обозрение. Затем перевернул коробку вверх дном, показывая, что она пуста.
Я аккуратно бросил все это в ближайшую урну — мне не хотелось быть арестованным по обвинению в том, что мусорю на улице, — и сразу же оказался окруженным толпой разъяренных мужчин. Самым взбешенным из них был лейтенант Ваймар. Его лицо покрылось пятнами:
— Сукин сын! Решил поупражняться в шутках?
Меня несколько ошеломила его стилистика.
— Это вовсе не упражнение в шутках. Я просто хотел видеть мэра Петтибона, но, очевидно, это считается преступлением в нашем городе.
— Нет, погоди, — грохотал он, — может быть, в коробке и не было никакой бомбы, но…
— Не было и не могло быть, — огрызнулся я.
— Но часы… провод… кнопка…
— А что, есть закон против провода или кнопки
— Мистер, — пролепетал упавшим голосом Ваймар. — Вас посадят в тюрьму.
— В самом деле? — простодушно удивился я. — На каком основании, за что? Это за мной гнались, меня оскорбляли, подвергали унижениям. Это меня — как я теперь понимаю, с целью линчевания — преследовала по пятам толпа во главе с офицером полиции, представителем закона в этом городе. Нет, я подам иск на сумму в два миллиона!
Маленький озабоченный человек появился у локтя лейтенанта Ваймара.
— Одну минуточку, лейтенант, не горячитесь. У нас достаточно трудностей с бюджетом и без этого.
— А вы кто такой? — набросился я на него.
Он представился извиняющимся тоном:
— Мэр Петтибон.
— Ага, — сказал я. — Наконец-то вы перестали прятаться. — Мне приходилось следить за каждым словом, чтобы не угодить за решетку по обвинению в оскорблении мэра. — Я хотел напомнить вам, что муниципалитет более полугода назад прекратил ремонт городского коллектора и водопровода на нашей улице. Теперь она состоит из сплошных траншей, ям и гор всякого мусора, не говоря уже о том запахе, который распространяется на всю округу. И, насколько мне известно, никто не собирается замостить улицу вновь. Ведь шоссе с вашей легкой руки намечено строить в другом месте. Рискуя переломать ноги, я покинул дом и был вынужден поселиться в гнусном отеле. Я требую, чтобы городские власти приняли незамедлительные и энергичные меры сегодня же. Я также требую компенсации за понесенные мною убытки — проживание в отеле, три будильника, телефонный провод, пять фунтов рафинада, растворенных полицией.
— Но, дорогой сэр… — пискнул мэр.
— Никаких «но». Или я подаю иск. Я буду ждать вашего ответа в отеле. Полиция знает в каком.
Я с достоинством повернулся и зашагал прочь.
Ропот в толпе возобновился. Но теперь в нем были легко различимы уважительные нотки.
…А через несколько дней автомобиль мэра доставил меня по только что замощенной улице домой. Сам Петтибон помог выйти из машины.
— Дорогой сэр, — торжественно сказал он, — я надеюсь, что теперь мы можем считать досадный инцидент полностью исчерпанным. И отныне, когда бы вы ни захотели меня увидеть, мои двери для вас открыты.
Мэр демонстративно улыбнулся, пожал мне руку и укатил.
А зачем, собственно, мне его еще видеть? Дело сделано. Ну а если когда-нибудь наша тихая улица вдруг понадобится кому-нибудь под аэродром или, скажем, военную базу, обращаться придется уже к губернатору, а то и повыше.
Но и эта перспектива меня уже не пугает. Ведь будильники в нашем городе продаются на каждом углу.
Перевел с английского В. ЕЛЬНИКОВ.