Искатель. 1984. Выпуск №1
Шрифт:
На отдельном листе Кузьмин начинал большой групповой портрет. В центре он несколькими штрихами нарисовал свое лицо, и шепот за спиной Гаврилова стал явственнее. Художник нарисовал себя во фраке с разлетающимися фалдами, с бабочкой на шее, со вскинутыми руками. Справа одна за другой возникали фигуры солдат, аплодирующих твоему товарищу. Они тоже были в штатском и мало отличались друг от друга. Группа слева заполнялась женскими фигурами с букетами в руках. Все были в одинаковых длинных рубашках.
Рыжая хлопнула в ладошки и осеклась.
Гаврилов повернулся к девушкам. Шесть пар глаз смотрели на
— Что будем делать, Леня? — спросил Гаврилов.
— Соберем в охапку наши шесть слов, что знаем по-ихнему, и попросим в машину…
Гаврилов подозвал Газаева и велел как-нибудь поласковее пригласить «фройляйнов» в машину. Газаев улыбнулся девчонкам и сделал приглашающий жест:
— Пери, не пожалуете ли со мной…
Л. ЗАХАРОВА, В. СИРЕНКО
ПЛАНЕТА ЗВЕЗДЫ ЭПСИЛОН
Часть первая. ПРОЩАНИЕ
На ладони профессора Бенца блеснули ампулы.
— Вот, дети, и свершилась мечта моей жизни. Я создал деморфин и могу овладеть временем, — сказал он ассистентам.
— Временем? — переспросил Маттис. — Не понимаю, какое отношение все это имеет к ракетному топливу, профессор…
1
Журнальный вариант.
Бенц поерзал в кресле:
— Никакого. Это имеет отношение к дефициту времени. Тебе не приходилось когда-либо испытывать страшное состояние, будто для решения проблемы не хватает одной ночи?
Ассистенты недоуменно переглянулись.
— Так вот, — продолжал Бенц, глядя на Клаузена, было обидно, что любимый ученик не разделяет его торжества, — так вот, одна таблетка деморфина, и всю ночь можно работать как никогда. И не одну ночь подряд. Притом совершенно не во вред здоровью.
Наступила пауза. Ее прервал Моран:
— Конечно, работать еще и по ночам — заманчиво, профессор. Но что это даст, например, нам? Мы не можем найти но вое топливо, не можем! И вряд ли нам помогут ночные бдения? Что же до промышленного применения деморфина… — Моран безнадежно махнул рукой, — так там и так достаточно лишних рабочих рук.
Бенц поднял голову и посмотрел на Морана:
— Деморфин не средство для болванов и тупиц. Что же касается нас, то мы на сегодня действительно не можем сделать высокоэнергетическое и при этом экономичное топливо для ракет. То, что требует от меня комитет переселения, должно энергетически превосходить все известное нам. А у планеты нет ресурсов. Сейчас же мне нужен эксперимент. Я дал объявление в частной газете Морланда о продаже некой панацеи… Так вот, покупатели уже есть Я не миллионер, чтобы раздавать деморфин бесплатно… Разумеется, покупатели лица частные. И мы с вами будем вести наблюдение за ними, на основании которого решим, кто же станет основным заказчиком нашего изобретения. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать вам. Сейчас все свободны.
— Одну минуту, профессор, — задержал всех Маттис, — вчера опять приходил представитель Верховного ведомства. Они торопят. Вот-вот с Аркоса вернется Моррис. Разговаривают так, профессор, словно вы не верите в переселение или не заинтересованы в нем.
Бенц посмотрел на смущенного ассистента:
— Что ж, это хорошо, что скоро вернется Моррис. Мне есть что сказать министру экологии.
…Бенц пошел домой пешком. Он хотел, чтобы ходьба утомила его и не так раздражали мысли о непонимании его учениками, о недоверии правительства.
И все-таки раздражение овладевало Бенцем. Он сердито спрашивал себя, почему только Шейла, его внучка, понимает его, зажигается его идеями, умно, точно, тонко развивает их, а его ученики, соратники, в которых он вложил столько сил, лишь аккуратные исполнители его воли. Как бы хотелось иметь настоящих последователей!
Бенц подумал о Клаузене. Тот все понял, все сделает, но хоть бы капля интереса! Может быть, новое поручение пробудит в нем интерес? Тот интерес, который притуплен годами безрезультатных исследований лаборатории? Надо будет поговорить с ним с глазу на глаз. И лучше всего — дома…
Бенц любил этот уголок парковой зоны, где стоял его дом. Проходя по анфиладе комнат, он машинально повсюду зажигал свет. Подумал о Шейле. И зачем его внучке жить вдали? Правда, это он сам купил ей дом в центре города.
Служанка сказала, что Шейла ужинать не приедет. Что ж, он так и знал! Опять один. Вот и служанку придется послать с поручением…
Бенц подкатил к камину столик с накрытым на нем ужином. Холодный ужин… Крис умела его приготовить! Умерла Крис, умирает планета. Хорошо, что Крис не дожила до этих дней. Она так любила лето! А теперь и лета почти нет… Должны в конце концов что-то решать с переселением. Не зря же, наверное, сидят на Аркосе экологи. Сам Пэт Моррис с ними — молодой, знающий, энергичный! Министр экологии, сын Верховного, ученый талантливый, умница. Да, и все же жаль, что Крис не дожила. Она так любила путешествовать!..
В проходной Надди встретился со своим приятелем из утренней смены, Саадом. Тот удивленно пожал ему руку:
— Что, решил все-таки заглянуть на собрание? Не ожидал, что ты интересуешься их борьбой.
— А я и не знал о собрании. Меня интересуют только деньги. — Надди свысока посмотрел на хрупкого, маленького Саада.
— Тогда отчего в неурочный час? До смены еще есть время, давай покурим.
Они отошли к стене, вынули сигареты.
— Да вот, решил выйти в вечернюю. Может, и в ночную останусь.
— Что, поменялся с кем-нибудь? Хочешь утро освободить?
— Да нет, утром выйду как положено.
Саад недоуменно пожал плечами:
— Ты представляешь, что с тобой будет? Устанешь, допустишь брак, выбросят на улицу. Тогда рабочий комитет ничем не сможет тебе помочь — ты у них не числишься.
— Не будет брака, — Надди хохотнул. — Будет тройной заработок, приличная квартира, приличная одежда мне, моей жене и ребятишкам. И вообще, — продолжал Надди, — если я захочу, смогу работать по четыре смены, заживу лучше самого господина Крюгера!