Искатель. 1984. Выпуск №4
Шрифт:
— Меня обманули! Этот несчастный остров, свихнувшиеся роботы! Разве такой власти я просил?
— Власть — всегда власть. В большом или в малом — какая разница! Ты познал ощущения, о которых мечтал, ты повелевал и управлял, решал судьбы людей. Ты получил сполна все, о чем просил.
— Обман! Один обман! На этом жалком острове я не знал ни минуты покоя! Мне все время казалось, что эти каменные стены рухнут, что роботы рано или поздно предадут меня, а те, кого я превратил в роботов, потребуют возмездия! — Такова цена. Ее платили все тираны.
Кабины остановились,
Внешняя галерея представляла собой невысокий каменный козырек, опоясывавший, очевидно, весь остров. За козырьком расположился карниз, на котором через равные промежутки стояли установки энергетических разрядников. То там, то тут из их длинных спаренных антенн, вытянутых вперед и вниз, срывались ослепительные синие сполохи разрядов и грохот сотрясал скалы.
Каждый из вновь прибывших роботов занял свое место у орудий, и Павел понял, что теперь все резервные, бездействовавшие ранее установки открыли огонь. Сполохи электрических стрел вспарывали внизу пустую воду. Огненное кольцо опоясало остров, и вода внизу, казалось, кипела. Цели все еще не было. Однако Павел понимал, что тревога объявлена не зря, что цель должна появиться, и тогда работа каждой из этих фигурок приобретет непосредственный грозный смысл.
Безжалостная жара насытила атмосферу влагой. В белесом розовом тумане скрылся и тот жалкий огрызок светила, который в это время дня обычно висел над горизонтом. Десятки согнутых фигур, казалось, не ощущали жары, не видели окружающего мира. Их лица были неподвижны и серьезны.
Вдалеке, у самого поворота, маячила неподвижная фигура охранника. Возможно, с такого расстояния он принимал Павла за такого же, как он, охранного робота. Что делать? Захватить орудие, развернуть его вдоль галереи, открыть огонь по охране? Допустим, он ее уничтожит, но ведь вся остальная прислуга по-прежнему будет заниматься своим делом! У них же программа, введенная в мозг, в его исполнительные центры, и любые внешние воздействия не смогут туда пробиться! Скорей всего они получат новую команду и бросятся на него.
И в эту минуту, когда он был близок к отчаянию, высоко над пустым белесым горизонтом появилась блестящая точка, быстро увеличивающаяся в размерах. По хвосту раскаленных газов, по тому, как она превращалась в светящуюся чечевицу, Павел понял, что это шлюпка Значит, оставшиеся там, у бореев, товарищи по экспедиции решились лететь сюда на последних резервах энергии. Потому что не могли больше ждать, потому что точно так же поступил бы и он сам на их месте…
Шлюпку ждали. Жала орудий дрогнули и приподнялись. Казалось, они надрываются от злобы, выбрасывая бесчисленную череду огненных стрел.
Шлюпка заложила крутой вираж над островом, и Павел понял, что защитное поле выключено. Если бы у них была энергия, Фролов не стал бы маневрировать. Одного попадания этих рокочущих огненных стрел будет достаточно, одного-единственного.
И тогда Павел шагнул к орудию. Отодвинул плечом заряжающего, встал в общий строй. Сделав это, он вдруг почувствовал, что под серым пеплом внешнего безразличия, в груди этих кукол бьются живые сердца. Тогда усилием воли он постарался передать им свою боль, свое отчаяние. И сразу же ощутил ответный импульс понимания… Кто-то встал рядом с ним, взял на себя часть тяжести. И словно живые нити потянулись к нему со всех сторон. Одновременно с этим слабели, отклонялись в сторону несущие смерть огненные стрелы, летевшие навстречу его друзьям. Завеса уже не была сплошной. И шлюпка сейчас же воспользовалась этим, ринулась в образовавшийся разрыв, в считанные секунды проскочила линию огня. Шлюпка пошла на посадку и прилепилась к крохотному ровному пятачку недалеко от Павла.
— …Ты помнишь ночь, когда пришло сюда озеро Забвения?
— Я ничего не помню. Ничего! — Эсхин отвернулся, чтобы не видеть блестящей безликой поверхности, заменявшей лицо его собеседнику.
— Ты не выдержал искушения…
— Довольно! Уходи! У меня больше нет сил. Возьми обратно свои дары, оставь мне лишь покой!
— …Ты злоупотреблял нашими дарами. Пришел час расплаты. Ты слышишь крики в коридоре?
— Там нет никого! Экран пуст!
— Откуда же эти крики? Где твои охранные роботы, Эсхин? Что это за толпа разгневанных людей появилась в конце коридора? Некому преградить им путь. Некому защитить тебя в эту минуту…
В то мгновение, когда под натиском многих тел рухнули двери, никого уже не было в кресле напротив Эсхина.
Глава 14. ИСКУШЕНИЕ
Прежде чем Ольга успела возразить, Ротанов перевел рычаг на максимальную мощность и направил раструб прибора себе под ноги. Пол лопнул, как туго натянутая резиновая мембрана. Еще не исчезло фосфоресцирующее свечение в том месте, где интегратор разорвал молекулярные связи, а Ротанов уже стоял на ногах. Падение с высоты трех метров слегка оглушило его. Зато теперь он находился в нижнем ярусе.
Несколько секунд Ротанов стоял неподвижно, привыкая к тусклому освещению. Он все еще боялся, что Ольга последует за ним, найдет способ догнать его, остановить. Но все было тихо в этом огромном помещении, стены и потолок которого терялись в полумраке. Это был машинный зал, способный когда-то развивать мощности, необходимые для того, чтобы останавливать и изменять само время.
…Это была могучая цивилизация, могучая и гордая раса рэнитов, не знавшая поражений. И все же она ушла, оставив после себя одни развалины и полуистлевшие памятники былого могущества вроде этой планеты. Почему? Что их погубило? Чрезмерная гордость? Задачи, превысившие их возможности? Или однажды запущенная махина технической цивилизации в конце концов идет вразнос, порождая монстров, рано или поздно уничтожающих самих себя…
В машинном зале, растянувшемся на целые километры, было несколько этажей. Ротанов все время искал путь вниз, понимая, что где-то в глубинах острова было то, что порождало «Черные корабли»…
Он долго бродил меж мертвых механизмов, надеясь найти выход. Звуки его шагов терялись в тишине зала, Ротанов понимал, что долго находиться здесь можно лишь в скафандре высшей защиты, а не в его планетарном костюме, и потому спешил. Радиация была какая-то странная: индикатор отмечал наличие неизвестных частиц. Голову сдавливало, как тисками.