Искатель. 1985. Выпуск №5
Шрифт:
Гангарон велел уменьшить скорость, горделиво оглянулся: валы элов, расходившиеся во все стороны концентрическими кругами, показались ему бесконечными.
3
Произошло событие, которое всколыхнуло всю Землю.
В разных местах планеты одновременно были уловлены сигналы неизвестного происхождения. Правда, были они чрезвычайно слабы — на грани чувствительности аппаратуры.
Кто-то из наблюдателей припомнил по этому поводу старую историю, случившуюся после возвращения знаменитой «Валентины» из глубинного поиска. Старший биолог Анга привезла из полета полупрозрачный обломок известняка. Она говорила повсюду, пользуясь любой трибуной, что это не просто кусок породы, а, возможно, часть панциря некоего существа, обитающего на астероидах. Однако доказательств у нее никаких не было…
Наблюдения продолжались. Удалось установить, что источник слабых и размытых сигналов перемещается со значительной скоростью.
Сигналы носили странный, ни на что не похожий характер. Даже электронный мозг научного комплекса не сумел расшифровать их, хотя сигналы явно носили упорядоченный характер.
Коротковолновики из всех уголков земного шара с помощью радиоволн лихорадочно обменивались мнениями:
— Сигналы сильно засорены случайными помехами. Сигналы носят как бы двоякий характер.
— Второй слой сигналов имеет какую-то внутреннюю ритмику, напоминающую… стихи.
Сигналы исчезли так же внезапно, как появились.
Размеры Земли превзошли самые смелые предположения элов.
Был момент, когда Гангарон едва не отдал команду: всем повернуть назад. Однако, прикинув импульс каждого эла и силу притяжения Земли в том участке пространства, где они находились, Гангарон с ужасом понял, что вырваться из поля притяжения Земли и лететь назад у них не хватит сил.
Они стали пленниками планеты, еще не коснувшись ее поверхности.
— Прекратить все переговоры! — отдал команду Гангарон.
Эта красивая, несмотря на весьма почтенный возраст, пара была известна всему континенту, но прежде всего Тристауну — маленькому австралийскому городку, в котором они жили последние несколько десятков лет после выхода на пенсию.
Жили они в коттедже на тихой окраине, подальше от городской суеты и сутолоки. На прогулки в любую погоду выходили с такой точностью, что по ним можно было проверять часы.
Это были очень уважаемые люди. Их часто приглашали на встречи с молодежью, и они рассказывали о глубинном космическом полете, в котором им довелось участвовать, о старинном пульсолете «Валентина».
Анга больше всего любила рассказывать о своей находке, сделанной во время высадки на одном из малых астероидов в системе Изумрудной звезды. При этом она доставала из потертой сумочки и демонстрировала обломок известковой породы, который от времени чуть изменился, став еще более прозрачным.
— Можно подумать, что он меняется от старости! — говорила Анга, рассматривая обломок.
Люди слушали Ангу затаив дыхание. Об удивительных формах жизни, которые, возможно, существуют, во Вселенной, о таинственных сеансах связи с Леоном, которые столь внезапно оборвались.
Однако рассказы Анги казались слушателям, особенно молодым, красивой сказкой, фантастикой, не более. Если это правда, то почему ее рассказы не подтверждает Леон, сидящий рядом? Более того, он как бы опровергал Ангу всем своим видом, скептически улыбаясь и пощипывая свою седую Клиновидную бородку.
Но как бы там ни было, рассказы эти пользовались неизменным успехом.
Впрочем, не меньшим успехом пользовались и рассказы Леона. Больше всего любили их слушать юные техники и физики, приезжавшие на встречи с Леоном со всех концов Земли и даже с других планет. Леон живо рассказывал о новейших проблемах астрофизики и ядерной физики, за которыми продолжал внимательно следить, показывал устройство старинных фотонных парусов. Любил он вместе с ребятами мастерить приборы, разбирать их изобретения, во многом несовершенные, и выделять в них главную идею.
Только к литературе Леон оставался совершенно равнодушен: когда на экране домашнего видеозора появлялся очередной знаменитый поэт, он решительно выключал звук. Несмотря на протесты Анги.
…И в этот вечер они, как всегда, вышли на прогулку, несмотря на сырую погоду.
Миновав центр, Анга и Леон решили прогуляться до болота. Туда вела еле заметная тропинка, поросшая травой. Маршрут не пользовался у жителей Тристауна особым успехом, но Анга и Леон любили слушать концерты лягушек.
Слева и справа от тропинки тянулся чахлый кустарник, листва которого успела по-осеннему пожухнуть.
Стояло полнолуние, щедрый свет заливал каждую выбоину на дороге, редкие осинки и взметнувшиеся ввысь телеграфные столбы.
— Забыла сказать тебе… — нарушила долгое молчание Анга. — С вечерней пневмопочтой нам пришло приглашение.
— В Москву? — оживился Леон. Он давно ждал извещения о премьере балета «Звездные мосты» в Большом театре.
— На Венеру.
— А что гам?
— Двухсотлетие венерианских стапелей. Круглая дата. Будут самые почетные гости из тех, кто имеет отношение к стапелям.
— Заманчиво, — произнес Леон. — Но, пожалуй, далековато. Как ты считаешь?
— Вероятно, перегрузки в пути нам окажутся уже не под силу, — вздохнула Анга.
Давно кончилось предместье. Теперь тропинка вилась по пустынной местности. Вдали показались пологие волны холмов, окаймляющих болото.
— Задумай желание! — воскликнула вдруг Анга. — Звезда падает.
— Эх ты… — сказал Леон.
— Осенью всегда падают звезды, — мечтательно повторила Анга. — О, посмотри, сколько их! Целый ливень!.. — С неба низвергался светящийся звездный дождь, который и в самом деле был великолепен.
Леон почувствовал странное волнение. Словно что-то давно забытое шевельнулось в его душе.
Звездный ливень оборвался так же внезапно, как начался.
— Пойдем, — тронул Леон Ангу за руку. Он не мог бы объяснить, в чем дело, но что-то впереди влекло его к себе словно магнит.
Чудовищная гравитация неодолимо тянула элов вниз, и они были вынуждены подчиниться ей. Вскоре облака разверзлись, и открылась неведомая планета, на которую они так стремились и которая ни за что теперь их не выпустит из своих объятий. Но им повезло: они упали не на твердую почву, а в воду. Эта среда была им знакома по Тусклой планете.