Искатель. 1987. Выпуск №5
Шрифт:
Матрос снял рамку, выдрал фото. Рамку засунул за трубу вентиляционной магистрали — сгодится еще на что-либо путное, а скомканное фото выбросил из люка в воду.
Восстановив справедливость, Землянухин почувствовал себя лучше. На душе полегчало, и глаз ныть перестал. Он не сомневался, что Митрохин с ершовцами обойдутся с Керенским точно так же.
Вадиму в своих планах Грессер отводил простую, но очень важную роль. По его команде с мостика сын рванет рычаги стрельбовых баллонов. Торпедные аппараты к выстрелу приготовит он сам, минер первого разряда. Дело стояло
Он спрыгнул в рассыльную моторную лодку. За руку поздоровался с ее бессменным водителем — старым порт-артурцем, отставным кондуктором Чумышом.
— «Како», «Живете», «Люди»? — назвал набор сигнальных флагов Грессер, заранее зная, что старый крейсерский сигнальщик ответит неизменным:
«НХТ».
Для морского уха сочетание этих букв звучит весьма жизнеутверждающе.
— А сынок-то ваш — орел, — польстил Чумыш отцовскому сердцу, правя под средний пролет Дворцового моста. — Добрый моряк будет.
— Хочу к себе на лодку юнгой взять. Что скажешь, Зосимыч?
— Дело стоящее, — одобрительно кивнул старик. — Под отцовским доглядом оно надежнее.
На этом оба замолчали, настороженно вглядываясь в мосты и гранитные берега, где то и дело мельтешил вооруженный люд. Могли и из озорства пальнуть…
За Тучковым мостом лодка сбавила обороты и плавно вошла в бухточку острова, откуда начинался Петровский проспект.
— Если через час не вернусь, возвращайся на стоянку, — предупредил Грессер и скорым шагом двинулся к дому механика. Но у первого же перекрестка его остановили трое — бородачи с погонами пулеметного полка и молодой мастеровой, опоясанный солдатским ремнем с навешанными бомбами.
— Далече путь держим, господин хороший? — поинтересовался бомбист с вежливостью, не предвещающей ничего хорошего. Бежать было поздно, да и благоразумие подсказывало, что лучше оставаться на месте.
— Иду к старому другу. Он здесь живет тремя домами дальше.
Один из солдат обхлопал Грессера по бокам.
— Локотки-то, барин, разведи, а то несподручно… От она, игрушка кака! — зацокал языком солдат, извлекая из кармана грессеровского дождевика офицерский наган.
— Это что ж, другу в подарок?! — покачал на ладони нагая мастеровой.
— Да чего тут лататы разводить?! — прогудел второй пулеметчик. — С ходу видно — контра. К стенке его, и весь разговор.
И снова, как у окна утром, грудь кавторанга вдруг ощутила металлический холодок нательного креста. «Все. На этот раз не отвертеться, — с леденящей безнадежностью осознал он. — И так весь день везло. Боясе, Вадим будет ждать…»
— Шагай! — подтолкнул его солдат к кирпичному брандмауэру. Грессер с ужасом обвел глазами пустырь: неужели здесь, в этом унылом захолустье, оборвется его жизнь?
— Погодь, Аким, — остановил пулеметчика мастеровой. — Тут птица не простая. Надо его кой-кому показать.
Грессера отвели в полуподвальчик бывшего трактира, где, сидя на столах и не выпуская из рук винтовок, отчаянно дымили махрой солдаты, фабричные, несколько студентов: то ли пересиживали непогоду, то ли ожидали команды. В разношинельной толпе мелькали и люди во флотских бушлатах. К одному из, них подвели кавторанга. Широколобый, с волчьим раскосом глаз боцманмат хмуро глянул:
— Кто такой и куда направлялся? Почему о оружием?
«Ершъ», — ударили в глаза Грессеру литеры с заломленной бескозырки, и сердце запрыгало — вот оно, спасение! Он еще не знал, каким образом оно произойдет, но инстинкт безошибочно определил: буду жить! И от этой ликующей мысли Грессер улыбнулся, и улыбка вышла весьма натуральной. Он протянул боцманмату руку и радостно, будто старому знакомому, выдохнул:
— Здравствуй, товарищ!
Этот жест, как и улыбка, был столь непритворен, что хмурый боцманмат невольно пожал ладонь.
— Ваш новый командир, — представился пленник. — Капитан второго ранга Грессер. Назначен на «Ерш» морским министром и Центробалтом. Вот выписка из приказа.
Моряк недоверчиво пробежал строчки, изучил печать, потом вернул бумагу и нехотя назвался:
— Председатель судового комитета Митрохин. Он же командир отряда Красной гвардии… Ежели вы на «Ерш» назначены, так почему здесь, а не на лодке?
— Иду за механиком, — охотно пояснил Грессер. — Он здесь живет. Хочу принять корабль, как полагается.
— Хорошо, — согласился Митрохин. — Вас проводят.
Он подошел к мастеровому с бомбами, и кавторанг краем уха уловил обрывок фразы — «…если врет — в расход».
Провожали его пулеметчик Аким и рабочий парень. Грессер уверенно привел их в пятый этаж серого доходного дома. Дверь открыла худосочная бледная шатенка — жена Павлова.
— Инженер-механик лейтенант Павлов здесь живет? — официально спросил кавторанг нарочно для своих провожатых.
Женщина секунду вглядывалась, потом с облегчением улыбнулась.
— Николай Михайлович? А я вас не узнала. Какая досада, Саша уехал к сестре на Лиговку… Могу дать вам его адрес.
Грессер записал и попросил конвоиров отвести его к Митрохину.
— Дайте мне провожатого на Лиговский проспект, — попросил он у боцманмата. — Иначе меня снова задержат.
Широколобый усмехнулся:
— Шибко кореша мои понравились? Отпустить не могу. Не имею права отряд распылять. Так что добирайтесь сами. А уж лучше, мой вам совет, в такой день дома посидеть. На службе сейчас не к спеху… Подождет служба.
— Спасибо за совет. Но корабль я должен принять сегодня. И прошу вернуть мне мое оружие, — сыграл Грессер ва-банк.
Митрохин усмехнулся: