Искатель. 1990. Выпуск №3
Шрифт:
Но что делать, я не знал, и поэтому сидел без движения, разглядывая переулок. Это был обычный московский переулок: длинные ряды окон, пустой тротуар, каменный бордюр у нижнего этажа, бак для мусора, виднеющийся в ближней арке.
Просидев так около часа, решил: надо кому-то позвонить. Я должен сейчас позвонить любому человеку. Любому, кроме Алены. Алене я звонить не могу, потому что все эти дни я выглядел перед ней идиотом, трусливым кретином, боящимся собственной тени...
Пошарив в кармане, я нашел мелочь. Вышел из машины, подошел к телефону-автомату. Опустил монету, набрал номер.
— Да?
Я молчал. Если б она понимала, как она
— Да? — повторила Алена. — Кто это?
— Алена, привет.
— Привет. Ты что молчишь? Ты откуда?
— С улицы. Из центра.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось.
— Неправда. Случилось.
Я долго молчал, соображая, что же ей сказать. Вздохнул:
— Может, и случилось. Ты не против, если я сейчас заеду?
— Конечно. Мы куда-то поедем?
— Не знаю. Я сейчас ничего не знаю.
Я повесил трубку. Вернулся в машину. Посидел немного, разглядывая пустой переулок. И включил мотор.
Джеймс Баллард
Похищенный Леонардо
Рассказ
Похищение «Распятия» Леонардо да Винчи из Лувра вызвало неслыханный скандал. Десяток наиболее крупных похищений произведений искусства, таких, как «Герцог Веллингтонский» Гойи из Лондонской национальной галереи, или собраний импрессионистов из домов миллионеров на юге Франции и в Калифорнии, так же как явно завышенные цены на аукционах Бонд-стрит и улицы Риволи, казалось, должны были приучить публику к потере даже самого разрекламированного шедевра. Но похищение «Распятия» было встречено в мире с искренним изумлением и досадой. Тысячи телеграмм со всех концов земного шара обрушились на Кэ д'Орсэ и Лувр, французские консульства в Боготе и в Гватемале были забросаны камнями.
Я появился в Париже спустя сутки после так называемого «большого скандала с Леонардо». Во всех киосках по дороге от аэропорта Орли заголовки газет напоминали об этой истории: «Украдено «Распятие» Леонардо», «Из Лувра похищен шедевр, оцениваемый в 5 миллионов фунтов стерлингов»...
Официальный Париж, судя по всему, оказался в растерянности. Несчастный директор Лувра был отозван с конференции ЮНЕСКО в городе Бразилиа и теперь находился в Елисейском дворце с отчетом лично президенту. Все Второе бюро было поднято на ноги. По крайней мере трем министрам без портфеля дали понять, что их политическая карьера поставлена на карту. Накануне вечером сам президент сказал на пресс-конференции, что похищение «Распятия» Леонардо касается не только Франции. Он обратился ко всем с призывом способствовать быстрейшему возвращению картины. Наблюдатели язвительно заметили, что это был первый кризис в его карьере — Великий человек не закончил свою речь словами «Да здравствует Франция!».
Мои собственные ощущения, несмотря на профессиональное отношение к изящным искусствам — я директор Норсби, всемирно известного аукциона на Бонд-стрит, — совпадали с ощущениями широкой публики. Когда такси проезжало мимо сада Тюильри, я просматривал газеты с грубыми репродукциями лучезарного шедевра Леонардо, вспоминая саму картину, ее ни с чем не сравнимую композицию, игру светотени, изумительную
Несмотря на то, что ежегодно продавалось два миллиона репродукций «Распятия», не считая бесчисленных подражаний и копий, тема картины все еще сохраняла свое величие. Написанное два года спустя после «Богоматери со Святой Анной», это полотно одно из немногих у Леонардо, избежавшее прикосновений тысяч жадных рук художников-копиистов в течение четырех столетий. Оно осталось единственной картиной художника, не считая выгоревшей и едва различимой «Тайной вечери».
Последнее, возможно, объясняло, почему картина производила столь необыкновенное впечатление. Загадочное, отрешенное лицо страдающего Христа, прикрытые капюшоном таинственные глаза Мадонны и Магдалины на фоне множества расположенных по спирали фигур, которые, казалось, мчались в круговом движении по небу, преображая всю картину казни на кресте в апокалипсическое видение воскресения и Страшного суда. Именно от этого холста ведут свое происхождение великие фрески Микеланджело и Рафаэля в Сикстинской капелле и всей школы Тинторетто и Веронезе. Дерзкое похищение «Распятия» было демонстрацией неуважения человечества к величайшим его творениям.
И все же, когда мы приехали в Галери Норманд на бульваре Мадлен, я начал сомневаться в том, что картина была на самом деле украдена.
Ее размер — 15 футов на 16 — и вес (она была перенесена с первоначального холста на дубовую панель) исключали возможность действий фанатика-одиночки или психопата, и ни один профессиональный похититель произведений искусства не позарился бы на картину, которую не так-то легко продать. Возможно, французское правительство надеялось отвлечь внимание от какого-либо события, хотя только восстановление монархии или коронация претендента на престол Бурбонов в соборе Парижской богоматери потребовали бы такой дымовой завесы.
При первой же возможности я высказал свои сомнения Жоржу де Стаэлю, директору Галери Норманд, у которого остановился в Париже. Я прибыл якобы для участия в конференции антикваров и директоров художественных музеев, которые также страдали от похищения лучших произведений искусства. Наверняка похищение картины Леонардо обернется против многих взломщиков. Вся темная рыбешка кинется вглубь, в укрытия, и это принесет облегчение старым музейным хранителям и директорам.
Мысли о мести, очевидно, воодушевляли Жоржа.
— Дорогой Чарли, — начал он, выйдя из-за стола и лукаво улыбаясь, — уверяю вас, картина действительно пропала. — Жорж щелкнул пальцами. — На этот раз все говорят правду. Но еще удивительнее то, что картина была подлинником.
— Не знаю, приятно ли мне это слышать или нет, — возразил я, — но о некоторых картинах Лувра и Национальной галереи этого не скажешь.
— Согласен. — Жорж сел. — Я надеялся, что эта пропажа заставит начальство приглядеться к некоторым из так называемых шедевров.
Мы сошлись на том, что это событие скажется на мировой торговле антиквариатом — произведения искусства Ренессанса станут еще популярнее, и цены подскочат на все, что хоть немного похоже на подлинники.
— Скажите, пожалуйста, Жорж, кто украл картину? — Я был уверен, что ему это известно.
Впервые за многие годы Жорж затруднялся ответить на мой вопрос. Он беспомощно пожал плечами.
— Дорогой Чарли, как раз это мне и неизвестно.
— Похоже на то, что это дело рук кого-то из своих.