Искатель. 1991. Выпуск №4
Шрифт:
Космонавты натыкались на своих белковых спутников в самых неожиданных местах. Роботы застывали в углах многочисленных отсеков, на винтовых бегущих лестницах, движущихся транспортерных лентах — собственно, повсюду, где их охватывала страшная каталепсия.
Выполняя приказ капитана, Кир постепенно доставил космонавтов в тринадцатый отсек, где хранилось снаряжение, необходимое для высадки на чужие планеты. Сделал он это с помощью манипуляторов, которые тоже не без труда подчинялись командам.
— Похоже, теперь и Кира поразила проклятая дремота, — заметил Ярослав и с трудом подавил зевоту. Все трое не отрываясь наблюдали за тем, что происходит на экране.
Кир между тем повел себя неожиданно. Вместо того чтобы задраить люк, как было приказано, он некоторое время постоял перед ним, затем неожиданно устремился к третьему отсеку.
Лучше бы он уснул, чем разума лишился, — с досадой произнес астробиолог, потирая ладонью покрасневшие глаза.
Не спеши с выводами, — посоветовал капитан. Он не глядя пощелкал на пульте клавишами, и на экране появилось изображение третьего отсека.
...Вбежав в отсек, белковый замер у двери. Зеленая масса, долгие дни созревавшая в контейнере, теперь буйствовала, росла, стараясь заполнить все свободное пространство. Она играючи ломала и расщепляла все на своем пути. Даже термостаты, изготовленные из сверхпрочного нейтролана, один за другим лопались, как перезрелые дыни.
Увы, подробных инструкций Кир получить не мог — то, что творилось в отсеке, явилось полной неожиданностью и для экипажа, а связь с роботом оказалась нарушенной.
Итак, белковому была предоставлена свобода действий, и судьба экипажа и корабля волей случая оказалась в его руках, точнее, щупальцах.
Простейшее решение: попытаться уничтожить, сжечь лучеметом таинственное вещество. Но спешить с этим неразумно: ведь Кир знал от людей, что в районе Антареса они надеются обнаружить высокоорганизованную жизнь. И никто не мог предположить, какую форму она примет...
Все эти соображения пронеслись в мозгу белкового за какие-то доли секунды, в то время как он стоял спиной к люку, загораживая выход из отсека.
Следующим действием Кира было — задраить люк.
Едва белковый успел сделать несколько шагов к середине отсека, как на него сверху, раскачиваясь, начало опускаться что-то похожее на зеленую лиану. Она изгибалась словно живая и едва не касалась черной блестящей поверхности робота. Оборвать ее? Испепелить? Но что это изменит? Нет, сначала необходимо определить правильную стратегию поведения, алгоритм необходимых действий.
Кир отскочил в угол отсека и застыл в выжидательной позе. Это решение выглядело разумным: по крайней мере, с трех сторон его защищали стены и пол.
Робот внешне казался спокойным. На экране было четко видно, как движутся его усики-антенны, холодно поблескивают круги фотоэлементов, дрожат микролокаторы. Прежде чем начать действовать, Кир накапливал информацию. В эти мгновения он перебирал в мозгу тысячи вариантов, выискивал среди них самый целесообразный, быть может, единственный.
Люди, собравшиеся перед экраном в далекой кают-компании, понимали, что именно теперь решается и их судьба.
В этот момент восстановилась радиосвязь с третьим отсеком. Скала нажал кнопку приема, шорох и писк радиопомех наполнили помещение.
— ...Счел необходимым проникнуть внутрь третьего, — донесся до них четкий голос Кира. — Люк задраен. Анализ воздуха в отсеке... — голос робота начал слабеть, словно белковый от них удалялся. — Короче! Докладывай только о самом главном, — предупредил капитан. — Судя по индикатору, энергия в твоем переговорном аккумуляторе кончается.
Николай Борт кашлянул. Следить за энерговооруженностью роботов входило в его функции. В течение нескольких дней он собирался поставить Киру новый аккумулятор. А потом «Адальберту Виргинию» захлестнули малоприятные неожиданности: радиационный ураган непонятной природы, выход белковых — кроме Кира — из рабочего ритма, заклинивание переходных люков, наконец, сонная болезнь, поразившая экипаж, Да тут еще изумрудное вещество, представляющее собой, по всей видимости, грозную опасность...
Так или иначе, оплошность Николая могла теперь привести к роковым последствиям.
— ...Анализ воздуха в отсеке, — упрямо повторил Кир, — свидетельствует, что процентный состав кислорода ниже обычного и продолжает уменьшаться.
Космонавты молча переглянулись — это было новое звено в цепи неожиданностей.
— Намерен начать исследование зеленой субстанции, — спокойно продолжал Кир, словно находился не на корабле, который достиг далекой звездной системы, а на тренировочном полигоне.
Прошло несколько минут, и связь с белковым прервалась. Кир не трогался с места, выжидал. Какие-то соображения, видимо, удерживали его от решительных действий.
Подвижный язык, похожий на зеленое пламя, подполз но полу отсека к стеллажу, разбившись на струйки, охватил его со всех сторон. Стеллаж покачнулся и рухнул на пол, усеяв его обломками. Часть реторт разбилась, и едкий, ядовитый дым от смешавшихся реактивов заполнил весь отсек.
О-о! — застонал Ярослав словно от зубной боли и на мгновение прикрыл ладонями глаза.
Спокойно! — положил ему руку на плечо капитан.
Когда дым рассеялся, перед космонавтами на экране предстала жуткая картина: зеленая масса, извиваясь, выползала из всех лопнувших контейнеров в стороны. Казалось, перегрузки, вызванные ускоренным движением корабля, для нее не существовали. Можно было подумать, что в биолаборатории, вопреки всем законам физики, установилась невесомость.
Николай первым обратил внимание на одно удивительное обстоятельство: предмет, которого коснулось изумрудное вещество, куда-то исчезал. Вот зеленый язык наткнулся на катодный осциллограф, и прибор, обесцветившись, медленно растаял, словно был вылеплен из снега.