Искатель. 1997. Выпуск №3
Шрифт:
— Фирма дает гарантию! — гордо сказала девушка. — Мы прослеживаем судьбу каждого родственника. И только тогда выкладываем клиенту копии нужных ему документов. И чертим это самое древо! Ты, Вова, представить себе не можешь, какие интересные происходят казусы. Вместе с родословной клиент может получить в наследство какой-нибудь замок в Чехии.
— Даже так? — заинтересованно спросил Фризе. Но на этот раз Генриетта сама перешла в атаку.
Уже наступило утро, а они все еще были в постели.
Прижавшись к Владимиру горячим телом, девушка прошептала сонным голосом:
— Поспим сегодня подольше. Архив никуда от нас не денется.
— Поспим.
— Хочешь, мы и твоих предков найдем?
— Сам разберусь.
— Жаль.
— А часто вы наследствами занимаетесь?
— Редко. Иногда одна контора делает нам запросы.
— Что за контора?
— Не знаю. Они с начальством дела имеют.
Фризе не стал настаивать. Ему тоже до смерти хотелось спать.
— Вы, Владимир Петрович, знаете, что у вас знаменитая фамилия? — сообщила ему вместо приветствия Таисия Игнатьевна. Произошло это на третий день его архивной эпопеи. — Я все думала — где мне она встречалась? И вспомнила.
— Очень интересно, — осторожно сказал Фризе. Больше всего он опасался, что Таиска раскопала какие-нибудь газетные публикации времен его службы в прокуратуре. Несколько успешных расследований сделали его на некоторое время любимым героем московских газет.
Генриетта многозначительно покашляла в своем бумажном окопе. На на секунду выглянула из-за рукописей. Показала Фризе язык.
— Да, Владимир Петрович, интересно. Дело, по-моему, связано с большим наследством. Я сейчас не могу сказать точно… — Заведующая наморщила лоб. — Кажется, в Петербурге. Нескольким братьям Фризе принадлежали до революции дома на Васильевском острове.
— Точно! — обрадовался Фризе. — Моему прадеду генерал-майору Владимиру Эдуардовичу и его братьям — Федору, Евгению, Константину и Александру. На Одиннадцатой линии. Дома с 64 по 72.
— Ничего себе! — откомментировала это сообщение в своем укрытии Генриетта.
Фризе оглянулся и увидел, что оказался в центре внимания всех архивных завсегдатаев. Обе бесцветные дамы неопределенного возраста разглядывали Владимира чрезвычайно внимательно. И в то же время с подозрением. Как будто они тоже претендовали на петербургскую недвижимость, а он был их конкурентом.
Породистый старичок, приложив ладонь к уху, прислушивался к разговору с откровенным сочувствием. Даже несколько студентов, всегда державшихся по отношению к архивным мышам — завсегдатаям — с плохо скрываемым высокомерием, не скрывали своего интереса.
Таисия Игнатьевна, почувствовав всеобщий интерес, понизила голос:
— Я так и подумала, что вы имеете отношение к тем Фризе. Очень рада. Мы еще поговорим об этом. Не будем сейчас мешать исследователям.
— Конечно, конечно! Потом говорим. А пока мне надлежит заняться чужими предками.
Он взял из шкафа — из своей ячейки — заказанные вчера папки и на секунду задержался у стола заведующей, высматривая свободное место для работы.
— Владимир Петрович, у вас есть близкие родственники? — тихо спросила Таисия Игнатьевна. И уточнила: — Носящие вашу фамилию?
— Нет. Как говорили в старину — я один как перст.
— Очень странно… Сдается мне, что у нас запрашивали справки для какого-то Фризе. И речь шла о наследстве.
Фризе сел за свободный столик и принялся листать очередную опись.
Сегодня это был перечень решений Святейшего Синода за 1912 год. Именно в этой этой описи, по словам банкира, его секретарь Павлов нашел первое упоминание об отце Никифоре Антонове. Время от Бремени Владимир отвлекался от своего скучного занятия и думал о том, что сказала заведующая читальным залом.
Почему о петербургских домовладельцах запрашивали московский архив? И кто запрашивал? Родители погибли в автокатастрофе уже много лет назад. В то время Таиска наверняка училась в школе и думать не думала, что ей придется губить свою молодость в архиве.
«В любом случае ее информация может оказаться полезной, — думал Фризе. — Если я покончу с предками Антонова и за то время не найду убийцу Павлова, у меня будет убедительный предлог задержаться в архиве».
Он и представить себе не мог, как скоро ему придется этим предлогом воспользоваться.
Владимир дважды перелистал сотни страниц, исписанных неизменно красивым, даже франтоватым почерком. По воле Синода священники уезжали в разные, иногда экзотические страны, возвращались оттуда на родину, получали путевые и подъемные. Синод предписывал, разрешал, воспрещал.
Предписывал, например, изъять почтовые открытки, на которых Христос целует в лоб Льва Толстого.
Воспрещал сообщать в газетах о самоубийствах, особенно о самоубийствах учащихся.
Заботился о перенесении останков русских воинов, погибших во время освобождения Болгарии, для погребения их в Шипкинском храме.
Постепенно Фризе стал забывать, что стул у него неудобный, болит с непривычки спина и устали глаза. События, о которых упоминалось в описи, увлекли его. О некоторых хотелось узнать поподробнее, проследить за судьбой какого-нибудь отца Питирима, посланного Синодом в королевство Сиам. Но сейчас ему требовался только отец Никифор, отправленный в Нью-Йорк.
Упоминания об отце Никифоре в перечне решений Синода не было.
А Леня Павлов радостно доложил своему шефу, что нашел запись о выдаче священнику Антонову путевого пособия для поездки в Америку и заказал само архивное дело.