Искатель. 2009. Выпуск №12
Шрифт:
— Ну и что?
— И Варя советовала Вике поискать на всякий случай.
— И что Вика?
— Вика поискала и нашла. Такое часто бывает.
— Вика была рада?
— Да, очень рада. Хотя она в последнее время перестала носить украшения.
— Вика пользуется услугами домработницы?
— Иногда.
— Лариса, а вам никогда не угрожали поклонницы Валентина Георгиевича?
— Угрожали, когда Валька был жив. И даже под окнами кричали. Но папа довольно быстро их всех усмирил.
— Лариса, а вы можете вспомнить кого-нибудь конкретно? Наиболее активных. Может быть, среди них были мужчины?
—
— Сорокалетние? — уточнил Сергей.
— Помоложе.
Сергей отметил про себя, что тридцатишестилетний Валентин Немов казался ей вполне молодым.
— А тот человек, который на вас напал. Никого он вам не напоминает из ваших знакомых?
— Откуда у меня такие знакомые?
— А если забыть про его одежду, парик и резиновую маску.
— Что останется-то? Если про это забыть?
— Может, попробовать вспомнить, как он напал, может быть, все же что-то было запоминающееся.
— Не хочу вспоминать! Хочу забыть! Когда он мне ночью снится, я просыпаюсь от собственного крика. Вы когда-нибудь кричали во сне? — заорала Лариса на весь бар.
Все посетители, как по команде, посмотрели в их сторону.
Сергей вздохнул.
— Я понимаю, что все это тяжело. Но раз он снится ночью, то, может быть, всплывают и какие-то детали. Руки, например, вы не могли их не запомнить. Кроме того, он убегал, его силуэт должен был остаться в памяти. Может быть, какая-то деталь, хоть что-то. Не исключено, что вы его встречаете, в обычной одежде и в приличном виде.
— Ничего не всплывает. Силуэт как силуэт. Руки смутно помню. Руки, правда, были волосатые. И запястье и фаланги. — Лариса показала, как росли волосы. — Ну, а фигура… Высокий такой, здоровый мужик.
— Мужик или парень?
— Нет, мужик. Точно, мужик. По крайней мере, так показалось.
Сергей уже успел убедиться, как размыто у Ларисы представление о зрелом возрасте.
Вика никогда не была тусовщицей и чувствовала острую потребность изменить свою жизнь. Особенно сменить окружение. Переехать в другой город казалось ей слишком сложно. Она не ощущала в себе столько сил. Но необходимо было наполнить жизнь смыслом. Самый простой способ — пойти работать и приносить какую-то пользу. До встречи с Валькой у нее была нужная людям специальность хирургической сестры. Она нашла свой диплом и трудовую книжку. Заглянула в нее: последняя запись сделана пять лет назад. Хирургическое отделение городской клинической больницы.
Туда она и вернулась. Григорий Александрович, заведующий отделением, поговорил с ней и взял на работу. Людей не хватало, а Вика была хорошим специалистом.
Вика стала ходить на работу. О том, что одиннадцать лет назад Валентин Георгиевич Немов оперировал у них аппендицит, помнили только Григорий Александрович и две старенькие медсестры. Весь коллектив поменялся. И лучше, подумала про себя Вика. В этой самой больнице на хирургическом отделении она и познакомилась с Валькой. Но первый раз встретилась с ним не в больнице, а в пятнадцати минутах ходьбы от больницы, около Дома культуры, в котором проходило его выступление.
Она возвращалась поздно вечером после дежурства. Спешить ей было абсолютно некуда, потому что незадолго до этого она развелась со своим первым мужем. Около Дома культуры толпились
А через две недели Валька попал к ним в больницу с перитонитом. Его привезли сразу после спектакля, и если бы опоздали хотя бы на полчаса, то он вполне мог умереть одиннадцать лет назад, во время Викиного дежурства. Вот такое совпадение. Вика не очень верила во всякие приметы, но даже ей показалось, что это был знак судьбы.
Она по собственному опыту знала, что встреча, предназначенная судьбой, никогда не случается сразу, судьбе непременно требуется несколько подходов: сначала случайно разминулись, потом встретились, но и это еще не окончательно…
Когда он очнулся и увидел ее, то нисколько не удивился. Он сказал, что ей очень идет белая шапочка и марлевая повязка. И еще он сказал, что женщину с такими глазами забыть невозможно. У него была высокая температура, и Вика не приняла его слова всерьез. Но она стала приходить к нему в реанимацию каждую свободную от операций минуту. Вике удалось произвести на искушенного Вальку впечатление. Есть что-то неотразимое для тяжелобольного в хорошенькой медсестре. К тому же у Вики оказались неплохой вкус, начитанность и собственное живое мнение обо всем. Но что особенно привлекло тогда в ней Вальку — это то, как она его слушала и какое бесконечное понимание светилось в ее ярко-зеленых глазах и улыбке.
Вика не была его поклонницей и почти не видела его работ, она была с ним кокетлива и мила просто как с интересным мужчиной, что даже придавало ей очарования в его глазах. А мужчине, как известно, нужны широко открытые восторженные глаза; мужчину нужно уметь слушать, а это она умела делать в совершенстве.
В коридоре перед палатой она в первый раз увидела Алину Сергеевну. К тяжелобольным посторонним вход был строго запрещен. Даже близким родственникам. Такие правила. Но Алина Сергеевна приходила и сидела в коридоре. Они познакомились. И впервые за много лет Валькина мать оказалась благосклонна к особе женского пола, проводящей с ним время. Но это, конечно, был особый случай, ведь ее сын тяжело болел. Пять дней, которые Валька провел в реанимации, Вика не уходила домой.
А когда наконец появилась стойкая положительная динамика и Вальку перевели в терапевтическое отделение, он стал приходить к ней сам.
Вика заглянула в палату реанимации. Обе койки были заняты. На «Валькином» месте лежал старик с высоким лбом и глубокими залысинами. Лицо его было спокойно и торжественно. Казалось, что ему доступна высшая мудрость жизни.
Вике вдруг захотелось поговорить с ним, но он крепко спал. Она мгновение постояла на пороге и тихо вышла.
Максимов договорился с Викой о встрече и вот уже полчаса сидел у нее на кухне, и она терпеливо отвечала на его вопросы.