Искатель. 2013. Выпуск №1
Шрифт:
— Железяка, — вскипел хозяин. — Кретин ты недоделанный! Солить картошку нужно тогда, когда ее варишь! Ты понял, осел?
— Да, хозяин.
— Так почему ты этого не делаешь?
— Я солил во время варки, — спокойно ответил робот.
— А это тогда что?
Миша резко схватил кристаллик пальцами левой руки и, вскрикнув, так же резко его отпустил. На подушечках большого и указательного пальцев стала проступать кровь.
Положив ложку на стол, хозяин взял небольшой нож и лезвием подцепил кристаллик. Подняв нож на уровень глаз, Миша очень внимательно присмотрелся к извлеченному предмету.
Это была не соль. Хотя по форме очень ее напоминала. Перед хозяином дома на слегка подрагивающем лезвии сверкал тончайший осколок стекла…
Похоже, кто-то сильно хотел, чтобы Миша сегодня поужинал в последний раз…
Необходимо было все расставить по своим местам.
Итак, прежде всего имел место факт чьего-то присутствия в доме. Потом, и это тоже можно считать фактом, незваный гость пытался выдавать себя за настоящего хозяина дома с какой-то определенной целью. Правда, для самого Миши цель не была такой уж определенной, но то, что какая-то логика у чужака имелась, сомнений не вызывало. Никто вживую с этим чужаком не пересекался, кроме робота. Но вот сам робот, к сожалению, надежным свидетелем не являлся. Его статус можно было пока определить таким термином, как подозреваемый. Потому что элемент сомнения в его верности у хозяина дома был. Далее, отсутствие на памяти явных врагов, заинтересованных в устранении Миши, вроде бы делало практически исключенным мотив мести. Следовательно, в данных событиях принимает участие неизвестная пока третья сторона. Но вот каким мотивом к действию руководствуется она, совершенно непонятно.
Таким образом, какие выводы или предположения можно сделать из имеющейся информации?
Предположение первое: хозяин дома страдает раздвоением личности. Находясь в состоянии временного умопомрачения, он отдает приказы роботу, о которых потом сам же и забывает. Что может говорить «за» такую версию? Ну, во-первых, отсутствие каких-либо посторонних предметов в доме. Чужой человек рано или поздно должен был бы забыть некий предмет, которого раньше там не было. Хотя, если чужак будет очень осторожен, эта игра может затянуться на годы. Во-вторых, и это тоже немаловажно, робот не видит разницы между гостем и хозяином. Если попытка обмануть робота действительно такая дорогая вещь, как о ней говорил Женя, шансов ввести в заблуждение электронного слугу практически не существует. Значит, робот свято верит, что перед ним все время находится одно и то же лицо. И такое его поведение является очень сильным аргументом в пользу того, что что-то не в порядке с самим Мишей. Затем — звонок в «Соколиный глаз». Вполне вероятно, что, будучи в фазе затмения, первое я хозяина позвонило из дому в эту контору, обо всем договорилось, а когда в свои законные права вступило я второе, оно, не помня о решениях первого, позвонило в то же самое место. Ведь несмотря на то, какая личность сейчас была главной в Мишином теле, мозг-то оставался прежним и, следовательно, делал одинаковые выводы для любого я, хоть для одного, хоть для другого. Этим можно было объяснить звонок в одну и ту же фирму. Правда, оставалось неизвестным, откуда второе я узнало номер «Соколиного глаза», но тем не менее доводов в пользу раздвоения личности было хоть отбавляй.
Что говорило «против»? В данном случае, доминирующим контраргументом против личностного распада был фактор времени произошедших событий. Оба явных случая чужого появления вступали в противоречие с тем фактом, что Миша в это время находился на работе. И если наличие остывшего в кружке чая веским аргументом не являлось, то вот купание в ванной — факт, который хозяин дома не заметить бы не мог. В ней явно купались не более чем за час до прихода Миши. А за час до этого хозяин дома стопроцентно сидел на работе. Каким бы он раздвоением ни страдал, не заметить того, что он ушел на час раньше, было невозможно. Да и даже если бы он этого не заметил, начальство заметило бы точно. И ему бы давно начали отрывать голову за систематическое неисполнение служебных обязанностей. Однако никаких скандалов или просто разговоров не происходило. Следовательно, дело было не в раздвоении личности, а в чем-то явно другом.
Предположение второе: какое-то неустановленное лицо преследует некие корыстные цели. Сразу возникает вопрос: какие? Boт тут тьма стояла полная и непроглядная. Если поначалу у Миши оставалось место для версии о чьей-то невеселой шутке, то после истории со стеклом она отпала. Его хотят устранить. Но почему такой странный и сложный способ? Не проще ли было подстеречь у подъезда как-нибудь вечерком, после работы, и прибить, никому не докучая нудными посещениями чужого жилища. Нет, противник выбрал способ, который должен оказать психологическое воздействие на потенциальную жертву. Только для чего? Чтобы запутать? Но ведь напутать человека можно, например, обычными письмами, подброшенными в почтовый ящик, или звонками по телефону. Так нет же, воздействие, которое пытались оказать на Мишу, носило, можно сказать, «бесконтактный способ». Полученное письмо ведь можно и в полицию отнести, а звонок — попытаться отследить. Здесь же все делалось с таким расчетом, чтобы хозяин дома оставался с противником один на один, не подключая официальные органы. Но опять-таки, зачем? Стекло, которое чудом не было съедено, вполне могло стать орудием убийства. Правда, вот тут сразу возникала одна деталь. В случае такой смерти убийцей, с точки зрения закона, стал бы робот. И тогда такую смерть трактовали бы как несчастный случай. И при таком повороте дела единственным, кого могли наказать, являлся электронный слуга. Сам замысел становился в какой-то степени понятнее. Но в сотый раз поднимался вопрос о мотивации врага. Что могла дать смерть Миши, похожая не на убийство, а на несчастный случай? Похоже, что ничего. И, самое главное, никому. Деньги, которые могли бы достаться кому-нибудь по наследству, у хозяина дома отсутствовали, акций он не имел, долей в частных предприятиях не наблюдалось. По-настоящему его имуществом была только обычная квартира и вечно все делающий не так робот. Пожалуй, за такой приз мог побороться только полный идиот.
Хотя…
Хозяин начал перебирать в уме преимущества его квартиры перед тысячами точно таких же других. Здесь вроде бы рационального зерна не находилось. Ну что в ней такого? Квартира как квартира. Стандартная планировка, ничего особенного. Может быть, внутри самой квартиры есть что-то, что представляет большую ценность? Вряд ли. Если бы это был старый рыцарский замок с тысячелетней историей, с множеством потайных ходов, с горой антиквариата в виде золотых шкатулок, древних мечей или мистических амулетов, тогда вся эта длинная авантюра имела бы хоть какой-то смысл. Но в данном случае, в доме, которому менее года, ничего дорогого накопиться еще попросту не успело. А если и успело, то явно не у Миши.
Вроде бы тупик.
Ну и, наконец, предположение третье, и самое бредовое: в квартире появилось его собственное отражение, двойник… Как самую нелогичную, хозяин оставлял эту мысль напоследок, чтобы взглянуть на нее с точки зрения отсутствия иных что-нибудь объясняющих предположений. Итак, допустим, в доме появился двойник, как он появился уже не важно, но он появился. Этот двойник живет в квартире, как и хозяин, никогда не встречаясь со своим оригиналом. Почему? Это другой вопрос. Но предположим, что на каком-то этапе времени Миш стало два. И оба Миши стали жить отдельной, не связанной друг с другом жизнью. Они приходят домой в разное время, в разное время едят, пьют, чистят зубы или купаются. Между ними остаются только два связующих звена: их общий дом и их общий слуга. И первый, и второй Миша считают себя полноправными владельцами своего жилища и какое-то время не подозревают о существовании своей копии, пока в один прекрасный день приказ роботу первого хозяина дома не вступил в противоречие с приказом второго. Оба хозяина в недоумении по поводу происходящего. И тот и другой изрядно напуганы. И решают проверить с помощью видеокамер, кто же посещает их квартиру без их собственного разрешения. Оба звонят в одну и ту же охранную контору. Единственное, что сильно смущало Мишу, — его двойник в этом случае действует быстрее оригинала. Правда, исходя из этой же теории, могло получиться так, что двойником на самом деле является сам Миша, а тот — другой — первоисточником. От этой мысли у хозяина дома мороз пробирал по коже. Что, если сам Миша — чье-то отражение, даже не подозревающее о том, что оно своего рода привидение?
Это было страшно. Единственным сильным утешением здесь выступала крайне малая вероятность такого варианта развития событий. Но зато сам этот вариант логически объяснял звонок Мишиного двойника в «Соколиный глаз». Он говорил о том, что двойник, так же как и оригинал, не понимает, что вокруг него происходит. Вот только наличие осколка стекла во вчерашнем ужине такая версия не объясняла. В принципе, конечно, могло так оказаться, что данное событие — результат очередной оплошности Железяки, коих за короткую жизнь робота было пруд пруди.
Но сам хозяин дома склонялся к версии номер два. Больно ощутимо чувствовался агрессивный интерес к его персоне.
Пытаясь выстроить еще какую-нибудь логическую конструкцию, Миша зашел в свой подъезд.
— Здравствуйте, Михаил Андреевич, — раздался с верхнего пролета лестницы голос Мишиного соседа.
— Добрый вечер, Иван Юрьевич, — поздоровался в ответ Миша и, поднявшись по ступенькам, пожал ему руку.
— В магазин ходили? — поинтересовался сосед.
— Какой там магазин, — устало отмахнулся Миша. — Я с работы.
Иван Юрьевич, зрелый крепкий мужчина, удивленно вскинул брови.
— Вы на работе были?
— А что в этом странного?
Сосед отрицательно покачал головой.
— А я думал, что вы были дома. Хотел даже по этому поводу поговорить.
— По какому еще поводу?
Иван Юрьевич рассмеялся:
— Да теперь-то уж ни по какому. Просто, честно говоря, где-то музыка громко играла. Мне почему-то показалось, что это было в вашей квартире.
Миша побелел.
— Во сколько это случилось?