Искатель. 2013. Выпуск №5
Шрифт:
Ножей в хозяйстве всего было четыре. Один нож постоянно таскал боцман. А три оставшихся Терехов взял себе, для упражнений.
Однажды лес огласился криком торжества, издаваемым Жекой:
— Убил, я убил! Миской! Прямо срезал!
Оказывается, миской была убита белка. Женя Никитин стал героем дня.
Вечером, собравшись, наскоро пожалев зверька, Изюм поведал историю о белке-летяге из своего детства:
— Стояло лето. Мы, ватага ребятни, играли в прятки. Иногда удавалось поиграть! Между поселком и лесом было достаточно
Вдруг кто-то из ребят истошно закричал:
«Белка, белка! Смотрите, белка бежит!»
Между нами огромными скачками стремительно неслась белка. Каждый, мимо кого она пробегала, делал шаг или несколько шагов ей навстречу и непременно кричал: «Белка! Белка!»
Маленький оранжевый комочек несся мимо нас и вдруг взмыл на верхушку одиноко стоящего дуба.
«А давайте поймаем ее?» — это предложил самый старший из нас — Игорь. Нам было по семь-восемь лет, а Игорю исполнилось уже двенадцать.
Поляна была обширной. Вокруг дуба было много места, где мы встали, образовав кольцо. Между нами было расстояние в два-три метра.
«Вот так и стойте. Ей некуда деться — она в кольце. Если соскочит — хватайте, а я полезу за ней».
И он полез за белкой, а она, по мере его приближения, забиралась все выше и выше. И вот, когда Игорю оставалось до жалкого пушистого комочка рукой подать, белка вдруг сиганула.
Из всех ребят она выбрала меня, самого маленького по росту.
— Такты и сейчас не великан, — заметил, смеясь, Женя Никитин.
— Ну да. Продолжу! Она летела прямо на меня. Страха у меня не было. Я тянул руки вверх, чтобы поймать ее. Я видел маленькое тельце, широко раскинутые четыре лапки и развевающийся хвост. Мне показалось, что в маленьких бусинках-глазках зверька бились испуг и отвага. Все случилось мгновенно — белка вдруг изменила направление полета и под самыми моими руками пролетела, приземлилась возле моих ног и яркой стрелой умчалась в чащу. Одним словом — закон моря!
— А вот еще о белках, — это заговорил Леха. — Однажды с опытным охотником я был в лесу. Он увидел белку, показал ее мне и говорит: «Вот посмотри, как можно попасть белке в глаз дробиной, если, как пишут в книгах, дробь летит кучно с разбросом метр на метр. Это можно, лишь когда белка выглядывает из-за дерева и торчит только ее голова, а шкурка защищена стволом».
Вот заговорили — и вспомнил я о детстве. У нас в Кеми любимая игра была — «Саранча». К кому-нибудь домой приходим мы, подростки, и все, что есть из еды, — съедаем в момент!
Правда, и еды-то особенно не было — картофель да соленая треска. Другой еды мы и не знали!
Общие разговоры за обедом или после ужина все чаще сворачивали на темы о женщинах. Если раньше достаточно было только мечтательно произнести три слога «Ба-бу-бы», и все понимающе улыбались или смеялись, то теперь все готовы были на эту жгучую тему говорить подольше.
— Слушайте, — как-то сказал главмех, — так кто же на нас посмотрит таких — обросли все как деды!
Изюм однажды спросил у компании:
— А знаете ли, что на Сахалине бригады рыбачек есть? Вот сюда бы занесло бригаду какую-нибудь, а? А что? Вполне реально — дикий смерч несет их сюда. А здесь мы встречаем! Без цветов! Но можно, конечно, и с цветами — вон иван-чай всюду растет, — широким жестом показал Изюм. — Закон моря!
— Ребята! Слышу моторку! Кто-то усердно вспахивает море. И похоже, прямо сюда идет! Скажу, тридцать лошадей, никак не меньше! — главмех обратился в слух.
— Я один пойду встречу! На всякий случай, не выходите! — предупредил всех боцман. — А то напугаем! Узнаю, что да как!
Моторка красиво описала дугу и, не снижая скорости, понеслась к берегу, к тому месту, где в море впадал ручей; там, заметно подскочив, моторка буквально прыгнула на пляж. Человек, одетый в телогрейку и высокие болотные сапоги, с ведром в руках, сошел на берег. Он подошел к самому глубокому месту ручья и стал кружкой, которая была в ведре, зачерпывать и наливать в ведро воду.
— Бог в помощь! — подошел и поприветствовал его Юрий Васильевич.
— И вам всего!
— Здравствуйте!
Незнакомец обернулся к боцману. Лицо у него было круглое, с тонкими ниточками усиков и бакенбардами. Равнодушное лицо; никакого любопытства не проявляло оно. Глаза какие-то пустые, оловянные, невидящие. Голову его покрывала бандана защитного цвета. Как-то не вязалась его внешность — безразличное лицо, холеные усики и бакенбарды — с моторкой, ватником и сапогами.
«Никогда не видел таких глаз у человека. Неприятный типчик. Наверное, много времени проводит у зеркала», — подумал Юрий Васильевич, а вслух сказал, чтобы как-то расположить к себе, проявив участие:
— А как катерок обратно на воду выведете?
— Приливная волна скоро придет, поднимет. А таскать воду так поближе будет!
— А кто вы, откуда?
— Кто, кто. А сами-то откуда тут взялись?
— Мы тут на рыбалке, — боцман решил пока не говорить всего: Уж больно агрессивно начал беседу незнакомец.
— Мы? Это кто же «мы»? Что за «мы»? И много этого «мы» здесь? — очень неприязненно заговорил прибывший.
— А вы ведь так и не представились! — как можно сдержаннее сказал Кирьянов.
— Так и вы, я не знаю, что за птица? Что за гусь такой подозрительный?
— Я вам ответил на этот вопрос!
— А откуда прибыли? Небось, браконьерничаете? Браконьеры долбаные!
— Кто вы? — настойчиво спросил боцман.
— А у вас право на ловлю рыбы есть, лицензия имеется? И сколько вас? На плоту путешествуете? — незнакомец обратил внимание на спасательный плот, разложенный на скале.
— Мы на надувном катамаране плаваем, — Юрий Васильевич решил пока не раскрывать карты.