ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №1
Шрифт:
ны тебе деньги сейчас, так мы всей бригадой сбросимся.
Да идите вы...
Николай натянул одеяло на голову, закрыл глаза. На душе было тоскливо. Захотелось туда, на демонстрацию, вместе с бригадой.
В полдесятого захлопали двери общежитий, на улицу вывалили приодетые парни, разнаряженные девчонки. Митрохин слышал, как его в последний раз нехорошим словом обозвал Лободов, потом хлопнула дверь — под окошком зачавкали сапоги по мокрому снегу. Он полежал под одеялом еще, прн-
21
слушался:
Николай завистливо вздохнул, посмотрел на себя в зеркало, подвешенное над умывальником, достал помазок, бритву...
А солнце припекало все сильней. Слепящий снег сразу па-бух, стал оседать, с крыш зазвенела капель, и Колька увидел, как ровно в десять ноль-поль на трибуну поднялись Мартынов, Антон Старостин, приглашенные на праздник секретарь райкома партии, лучшие рабочие. Ребята-геологи сунулись было на площадь перед трибуной, по их встретила своей могучей- грудью Паша-комендант и оттеснила за невидимую черту: пятачок перед магазином предназначался для организованных демонстрантов.
Митрохин, с порезанным -от торопливого бритья лицом, за-. терявшийся в толпе, услышал, как за поселком в кустарнике взревел один бульдозер, затем еще, еще... Все это слилось в единый сводный хор, динамик утих, геологи выгянули шеи — показалась первая машина, украшеппая плакатами и транспарантами. Она шла головной в колонне, а за пей, взрывая блестящими на солнце гусеницами спег, правильным треугольником шли бульдозеры. А потом показались люди. Николай вытянул шею — самым первым, держа древко знамени в одной руке, с развевающейся на ветру бородой, вышагивал Гена Лободов. Кто-то дернул Митрохина за рукав. Ухмыляющийся Стасик кивнул в сторону приближающейся колонны.
— Шо, кореш? Тоже посмотреть притопал? — Он лихо
сплюнул в сторону трибуны, добавил: — Демонстрация...
А колонна была уже совсем рядом. Николай оглянулся, увидел, как в торжественном напряжении застыли лица людей, перевел взгляд на поравнявшуюся с ним колонну. Парии были без шапок, подстриженные доморощенными парикмахерами; девчонки что-то кричали и размахивали зелеными ветками стланика с привешенными на них красными бантами. А потом вдруг они разом подтянулись, запели «Широка страна моя родная», и только знаменосцы шли в парадном молчании.
Все остановились перед трибуной. Мартынов дождался, нежа подровняется колонна, поднял руку, успокаивая развеселившихся девчонок. Снял шляпу. Ветер подхватил его седые волосы, взлохматил прическу.
— Дорогие товарищи! Сегодня очень радостный день по
всей планете, а для нас он радостен в особенности. На месте
будущего города, в этих суровых местах, впервые поднят флаг
Первомая.
22
Колька протиснулся сквозь толпу, чтобы лучше слушать Мартынова, приподнял шапку над ухом. Кто-то из геологов пихнул его в спину, чтобы не мельтешил перед глазами, и он затих. А Мартынов, в пальто нараспашку, гвоздил застывшую тишину" Красногорья словами:
— Я не буду говорить о значимости для этих краев нашего
будущего комбината. Я хочу сказать вот что. — Он сдвинул
галстук набок, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. —
Трудно сейчас у нас. Ой как трудно. Наша стройка суще
ствует всего лишь год — нулевой цикл. И это самое тяжелое
время. Многие не выдерживают его и из-за трудностей бегут.
Много, конечно, и всякой шелухи, которая не делает погоды
на строительстве, но случается, что уходят и хорошие ребята.
«Обо мне ведь это...» — подумал Митрохин п оглянулся по сторонам. А Мартынов продолжал:
— И это очень горько, товарищи. Горько за то, что эти
парни не до конца поверили в строительство, поддались пер
вым же трудностям. — Он говорил что-то еще, но Колька уже
не слышал, вышагивая по хлюпающему весеннему снегу.
Было стыдно. Стыдно за себя.
После демонстрации Паша-комепдант, которая из-за нехватки людей работала еще и продавщицей, открыла магазин и стала отпускать по бутылке водки на руки. Сунувшемуся было Стасику она показала огромную заскорузлую фигу, и он шел злой как собака.
Вертолет должен был скоро прилететь, и Николай, жалкий и потерянный, сидел в общежитии и перелистывал старый номер «Крокодила». Лободов залил теплой водой круг сушеной картошки и теперь вскрывал консервные банки — к ним должны были прийти в гости девчата-штукатуры, и Гена хозяйничал за кухарку, отправив всю бригаду в магазин за водкой. Митрохин несколько .раз шмыгнул носом, но бывший бригадир даже не повернулся на звук. Он вообще делал вид, будто в комнате нет никакого Митрохина, бывше-г о плотника его комсомольско-молодежнои бригады. Неожиданно дверь распахнулась настежь, в комнату заскочил Стасик. Он махнул Кольке, вытер пот со лба.
— Ну, ты чего расселся?! Вертушка уже над сопкамп гудит.
Лободов, старательно нарезавший хлеб тонкими ломтиками,
замер с буханкой в руках, через плечо посмотрел на Николая. Митрохин нерешительно встал, как двухпудовую гирю, оторвал от пола почти что пустой чемодан, сказал:
— Ты прости меня, Гена. — Он опустил голову. — Ты не
думай плохо, но я не потому уезжаю, что трудно тут, просто
мне надо матери и сестренке денег в деревню выслать. —