Искатели приключений
Шрифт:
— Он, правда, не хотел, — сделал смущенное лицо Васильев. — И даже сопротивлялся. Кстати вот, — он нагнулся к ножкам кресла, поднимая валявшийся нож. — Кажется, уходя забыл свою вещицу.
— Дай-ка сюда, — попросил его полковник, протягивая руку, забрал нож, провел ногтем по острым колючим зубчикам с тыльной стороны лезвия.
— Так это же вроде бы твой, Санчес! — удивленно сказал Борисов, признав в находке десантный нож, утерянный, казалось, безвозвратно при пленении у входа в пещеру. — Ты смотри как в жизни бывает… Не зря говорят, не трогай чужого.
Чехла от него у полковника не было, он остался на поясе вывалившегося за борт и ныне уже покойного Андрео Дуарте. Тогда полковник заткнул нож за ремень и, оставив честную компанию, отправился к летчику.
В кабине все шло не так гладко, как думалось. Родригес сразу усек прерывистый гул мотора, который то работал полнокровно, то вдруг сбивался с ритма, чихал и схватывался снова.
— Что такое? — наклонившись к Батлеру, напряженно смотрящему на приборы, спросил он.
— Керосин… У нас не остается горючего…
Стрелка на топливном датчике нервно подрагивала у нулевой отметки, сигнальная красная лампочка предупреждающе мигала.
— На сколько нам его хватит? — спросил полковник, уде догадываясь, в чем скрывался поистине зловещий замысел Крафта.
— Не насколько!.. — в сердцах ответил Сэм. — Пусты оба бака. Куда делась горючка, ума не приложу. Я же перед вылетом заправлялся под завязку!..
— Тогда… так. Как долго ты сможешь удерживать самолет?
Батлер пожал плечами, снова глянул на мигающий прибор.
— Понятия не имею. Пять, ну максимум десять минут.
— Придется садиться! У тебя спасательные жилеты есть?
— Там, — повернувшись к проходу, махнул пилот в направлении хвостового отсека. — Даже надувной плот… На ящике написано…
— Держись! — полковник ободряюще хлопнул его по плечу и ушел в салон.
Контейнер со спасательными плавсредствами он нашел без труда, и, боясь сглазить удачу, вскрыл защелки. В разделенном перегородкой на две секции ящике хранились сдутый и свернутый в несколько слоев плот и аккуратно сложенные стопкой пенопластовые, обшитые оранжевой материей, жилеты.
Но плот был приведен в негодность, чья-то шкодливая рука, повинуясь приказу Крафта, порезала резину. Залатать порез не было ни времени, ни подручных средств. Зато жилеты оказались вполне пригодны; вытащив верхний, полковник внимательно оглядел его со всех сторон и бросил друзьям.
— Одевайте!.. Придется прыгать! — и он кинул второй жилет Глории.
— Но зачем? — с надрывом в голосе выкрикнул Васильев.
— Да затем, что у самолета слито горючее. Он скоро упадет…
— Еще не легче! — пробормотал, опускаясь невольно в кресло, профессор.
— У нас мало времени, — поторапливал Родригес, бросая им все новые и новые спасательные жилеты.
Стрелка на датчике топливного бака уже не дрожала, а мертво лежала на нуле. Светодиод не мигал, беспрестанно горел. Керосин не поступал в мотор по топливным артериям, и он, задыхаясь, тянул из последних. Когда же и эти последние капли иссякли, в кабине сделалось тихо. Винт сделал несколько быстрых кругов, замедляя движение, и замер окончательно. Самолет планировал с высоты сотни метров.
Но не это обстоятельство коренным образом меняло ситуацию, а новая напасть, свалившаяся на Батлера. Под кожухом вдруг полыхнуло, и жадные, дымные языки огня, выбиваясь на обшивку, потянулись к колпаку кабины. Заверещала противопожарная сигнализация, оповещая о возгорании в моторном отсеке. Самолет клюнул носом и, отказав слушаться, устремился вниз.
— Ну, милая, выручай!.. — молил Батлер машину, точно живое существо, способное его услышать, и тянул штурвал на себя, пытаясь выровнять снижение.
Машину охватила тряска, игрушечный утенок раскачивался на шнурке, пялясь на посеревшего пилота своими глупыми, вечно улыбающимися глазенками.
— Прыгайте! — завопил Сэм, оборачиваясь в салон. — Иначе мы все погибнем!
— Я так не могу! — трясла головой Ира, на которой Васильев застегивал, подгоняя по размеру, ремешки спасательного жилета. — Я не буду прыгать!.. Я боюсь…
— Не паникуй, — увещевал он ее, хотя у самого поджилки тряслись мелкой дрожью. — Я буду с тобой, рядом…
Ветер нахлестами врывался в салон, отталкивая людей прочь от распахнутой двери.
— Надо, милая… — уговаривал подругу Васильев, но она, упираясь всем телом, не смела ступить к краю.
— Не-ет!.. — она почти визжала, вырываясь из его рук и царапаясь ногтями. — Я не могу!..
Васильев беспомощно оглянулся, встретившись взглядом с Родригесом, и тот ему слегка, с намеком, кивнул. Раздумывать было некогда. Не давая девушке опомниться, ее силой подвели к краю. Ира сопротивлялась так, будто ее тащили на эшафот, и упиралась в проем обеими руками.
— Володя!!! — взвизгнула тонко она, озираясь, и тогда полковник, понимая чувства Васильева, как и то, что промедление смерти подобно, подтолкнул ее.
Толчок его был настолько силен, что Ирина пробкой вылетела из самолета и с криком: «Мамо-оч-ка-а-а!..», от которого мороз пробрал по коже, камнем полетела вниз. Резко выдохнув, Васильев прыгнул следом за ней. Воздушный поток подхватил его, дыхание перехватило. Стараясь сохранить вертикальное положение, он отчаянно замахал руками и закрыл глаза, ожидая встречи с водой.