Искатели прошлого. Открывающий суть
Шрифт:
– Вероятно, – Хас кивнул, подумав немного и принявшись собирать хворост для костра.
– Поблизости ты никого не заметил?
Стам понаблюдал за ним немного и, вздохнув, укутал Эндиуса в свой плащ поверх его собственного.
– Никого. Если они в лесу, то где-то довольно далеко от нас.
– Всё должно быть в порядке. С ними Рума.
– Сейчас я бы на это не надеялся, – решил поделиться сомнениями Хас. – Он принял тяжёлый бой и чуть не проиграл. Если Рума сейчас на что-то и способен, то на весьма малое.
– Жаль, что это говоришь ты.
Разговор, помогший Стаму ненадолго отвлечься от вида Эндиуса, беспомощного лежащего на земле, прервался.
Сухие ветки на прелой листве затрещали быстро. Дворянин и бард расположились вокруг них друг напротив друга, и скоро им показалось, будто Эндиус слегка оклемался: не приходя в себя, он, тем не менее, выглядел лучше, чем тогда, когда его только нашли.
– Эндиус скоро очнётся, и нужно будет куда-то идти, – сказал Стам, когда среди тонких деревьев стали сгущаться сумерки.
– Да, – согласился Хас. – Наверное, выйдем из леса?
– В лесу мы вряд ли найдём остальных. Видно недалеко, а звуки здесь слишком обманчивы.
– Есть мысли, куда могут направиться остальные?
Дворянин, помолчал, задумавшись, но вскоре пожал плечами:
– Здесь многое зависело бы от Румы, ведь только он наверняка знает, что задумал тот, другой маг. Но сейчас, если он без сил, а скорее всего так и есть, то остальным придётся ждать его восстановления.
– Это не очень разумно. Маг может нас найти. А от Румы всегда идёт след.
– Да, и все теперь это знают. Думаю, Акан наверняка решит скорее двинуться в путь.
– Коней у них тоже нет, не забудь.
Стам улыбнулся:
– С Румой Дарин. А ему не привыкать носить на себе кого-то из нас. Сложно будет скорее найти друг друга, чем найти способ двигаться.
– Так куда нам идти? – спросил Хас, стоило Стаму снова задуматься.
– Пойдём в Нагат – в столицу. Насчёт места сбора мы в этот раз договориться не додумались, но там наверняка встретимся.
< image l:href="#"/>Кровь текла и текла. Дарин морщился и шипел, перевязывая раненое плечо обрывком рубахи. С трудом намотав левой рукой несколько слоёв относительно чистой ткани, тут же принявшейся багроветь, он снова натянул тёплый свитер.
Воин, наконец, растерянно огляделся, неприязненно покосившись на светлые вершины гор, видимые в нескольких переходах. Оттуда летели птицы. Они разлетались повсюду. Несколько скоро появятся и рядом с ним.
Дарин нагнулся, поднял из-под ног две части топора и принялся деловито очищать его от крови – знакомая сталь ведь не виновата, что ранила своего хозяина.
Закончив, он вновь осмотрелся, теперь пристальнее вглядевшись в каждую видневшуюся вершину. Горная цепь, ставшая гораздо дальше, чем прежде, несмотря на ещё белеющие снежные шапки, потеряла половину своей высоты и разливалась по равнине пологими склонами. По его невеликим познаниям в картографии выходило: он каким-то образом оказался в нескольких милях к северу от первых горных гряд, а до Нагата теперь куда больше, чем раньше.
Дарин не стал долго раздумывать над случившимся. Всё и так понятно. Они снова попали в переделку и снова выжили. А то, что он неизвестно где находится, и не совсем ясно, почему в одиночестве, тоже имело своё объяснение.
Глубоко вздохнув и глянув на темнеющее свинцовое небо, он двинулся вперёд, решив пройти за этот день как можно больше.
Ругань стояла такая, что Аргис не знал, то ли лезть вверх, то ли спуститься и послушать. Самобытный пейзаж в виде одинокого лысого дерева, побитого всеми восемью ветрами в центре долины, усыпанной засохшим цикорием и окаймлённой печальным молодым ольшаником, как и повелось издревле, был нарушен человеком. Люди либо распахивают любой ровный клочок земли, либо вырубают ольшаник, не забывая и о его дряхлом соседе, либо превращают одинокое дерево в алтарь. Ну, или просто на нём висят, распугивая всех животных и птиц хрипнущим к концу тирады голосом.
Аргис упрямо карабкался вверх, не замечая цепкие ветки, и чувствовал, как весёлая улыбка расползается шире и шире. Был бы он живым, давно бы уже сорвался.
«Всё в этом мире для чего-то сгодится», – подумал он, забравшись чуть выше середины крепкого широкого ствола. Эту мысль он попытался донести и запутавшемуся в остатках ветвей и собственного плаща Шиммелу. Дворянин слушать ничего не хотел, а на философские диспуты тем более настроен не был, всячески мешая, и то ли от злости, то ли от испуга хватая его за руки и пытаясь оттолкнуть.
Далеко не скоро Аргису удалось отодрать дворянина от хватких ветвей, ободрав при этом и свои лохмотья, и одежду Шиммела, и остававшиеся ещё на сухом стволе ветви. Оба спустились вниз, и все: и лич, и дворянин, и дерево, перетерпевшее нежданных гостей, вздохнули свободно.
– Уф, – Шиммел старался отдышаться.
Лич усмехнулся, задумавшись от чего: то ли от спуска, то ли от ругани.
– Угораздило с этим деревом! Терпеть не могу, когда он колдует без подготовки!
Аргис встал рядом, отчего-то неприятно удивившись:
– Думаешь, ты из-за Румы там оказался?
– А из-за кого ещё? – принялся отряхиваться от сучьев и сухих листьев Шиммел. – Вряд ли тот маг решил нас помиловать и спасти в последний миг.
– О, так, что благодаря этому мы спаслись, ты тоже понял?
Шиммел прищурившись, обернулся.
– Не надо считать нас глупее себя, – он помолчал немного, оглядываясь, и задумчиво продолжил. – Интересно только, все ли спаслись и где они.
Аргис зачем-то тоже огляделся, затягивая с ответом, словно, несмотря на то, что он изучил все окрестности перед тем, как лезть на злополучный дубок, и никого из спутников больше не обнаружил, он всё ещё рассчитывал на их появление из-за соседнего пригорка или полулысых кустов.