«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл
Шрифт:
– Полагаю, нам первым делом нужно прибегнуть к моему способу. По-моему, это будет справедливо, потому что я старшая, – начала она. – Давайте выкопаем сокровище. Без всякой там нудятины с волшебной лозой. Просто по-честному станем копать. Если люди копают как следует и хотят найти сокровище, то обязательно его находят. Мы станем богатыми, и тогда все другие способы нам не понадобятся. Потому что одни из них трудноваты, а другие вообще непозволительны. А непозволительные поступки, как мы должны помнить…
Тут остальные велели ей замолчать и приниматься за дело. И когда мы уже продвигались по направлению к саду, мне вдруг подумалось: почему отцу не пришло на ум то же самое,
Глава 2
Копая в поисках сокровищ
Боюсь, предыдущая глава вышла довольно скучной. Самые скучные места в книгах – это те, где говорят, говорят и ничего не делают. Начни я, однако, нашу историю по-другому, вам стало бы непонятно дальнейшее, где мы как раз от слов переходим к делу. А это ведь самое интересное – и в книгах, и в настоящей жизни. Но в жизни ведь с вами то происходит масса всего, а то совсем ничего. Для книг, я считаю, это никуда не годится, поэтому попросту опущу те дни, когда ничего не происходило. Не заведу (разве что случайно): «Медленной чередой потянулись грустные дни», или: «Настал период однообразно-тяжёлых дней», или даже просто: «Время шло». Пустые и глупые фразы! Время, конечно же, идёт, это понятно и так. Лучше уж расскажу вам о самом важном и интересном, что с нами случилось, а вы просто имейте в виду: в промежутках мы просыпались, ели, ложились спать и делали ещё много всякого прочего, о чём распространяться скучно до зевоты. Между прочим, меня на сей счёт поддержал даже дядя соседского Альберта, а дядя этот очень умный и сам пишет книги.
– Совершенно верный подход, – одобрил он. – Мы это называем отбором материала, без этого в истинном искусстве не обойтись.
Я всегда считал, что было бы здорово, если бы люди, пишущие детские книги, знали о детях хоть чуточку больше. Я не раскрою вам о нас ничего, кроме того, о чём мне самому хотелось бы знать, будь я на вашем месте. Дядя Альберта сказал, что мне следовало бы поместить рассказ о нас в предисловие, но я вот никогда не читаю предисловий. А писать что-то только для того, чтобы это пропустили, – совсем невесело. И почему другие авторы никогда об этом не задумывались?
В общем, приняв решение выкопать сокровище, мы все вместе спустились в подвал, зажгли газовые светильники, и Освальду захотелось прямо здесь к раскопкам и приступить. Но, увы, пол в подвале был сплошь из каменных плит. Мы пошуровали среди старых ящиков, сломанных стульев, проржавевших каминных решёток, пустых бутылок и прочего хлама и наконец наткнулись на лопатки, славно нам послужившие для рытья песка, когда три года назад нас возили на море. Не какие-нибудь там дрянные детские лопатки из тех, что от одного вашего взгляда разлетаются в щепки. Нет, эти были отличные, из железа, с синим кантом и жёлтыми деревянными рукоятками. Некоторое время пришлось потратить, чтобы их отчистить. Это, конечно, из-за девчонок. Они наотрез отказались прикасаться к лопатам в паутине. Потому-то девочкам никогда и не стать исследователями Африки. Чересчур уж брезгливые, чистюли.
Подходить к делу спустя рукава мы не собирались. Выбрали местечко в самой старой части сада, расчистили там квадрат три на три ярда [5] и принялись за работу. Результат нас обескуражил. Сплошные черви да камни. К тому же земля оказалась ужасно твёрдой, и мы перенесли фронт работ на другой участок.
Большая круглая клумба была гораздо податливее, да и яму мы стали копать в ней поуже, и дело у нас пошло несравненно
5
Ярд – английская мера длины, равна приблизительно 0,91 м.
Тут на нас поглядел через стену соседский Альберт. Вообще-то, он нам не особенно нравится, но мы иногда позволяем ему с нами вместе играть. Как-никак у него умер папа, а к сиротам следует относиться по-доброму, пусть даже мамы у них ещё живы. Он всегда весь такой аккуратненький. Носит насборенные воротнички и бархатные бриджи. Не представляю, как в этом можно нормально жить.
Ну, мы сказали ему:
– Привет!
А он ответил:
– Что вы такое делаете?
– Откапываем сокровище, – объяснила Элис. – Древний пергамент открыл нам место, где оно спрятано. Перелезай сюда и помоги. Когда докопаемся до нужной глубины, сразу найдём большущий горшок из красной глины, полный золота и драгоценностей.
Соседский Альберт презрительно фыркнул:
– Глупая чушь!
Он совсем не умеет правильно играть. Вот ведь как странно: дядя у него великолепный, а племянник совсем размазня без малейших достоинств. Даже читать не любит. И поскольку он не прочитал столько книг, сколько мы, то, естественно, пребывает во тьме невежества. Тут уж, увы, ничего не остаётся, кроме как принять это со смирением, когда он нам зачем-нибудь понадобится. Да и неправильно это – пенять человеку за то, что он вас глупее. Может, тут и вины-то его особенной нет.
Вот Освальд ему и сказал:
– Иди копай! А когда отыщем сокровище, то и с тобой поделимся.
Но он ответил:
– Не хочу. Не люблю копать. Я вообще сейчас собирался идти пить чай.
– Лучше иди покопать. Будь хорошим мальчиком. Я тебе даже свою лопату дам. Она из всех самая лучшая, – сказала Элис.
И он пришёл. Стал копать. А раз уж к нам перелез, мы обратно ему уйти не дали. И сами, конечно, тоже работали. Яма делалась глубже и глубже. Пинчер, наш пёс, тоже над ней трудился. По части копания у него настоящий талант. Иногда он копается в мусорном баке, ищет там крыс. Чище от этого он не делается, но мы всё равно его любим, даже если приходится мыть ему морду.
– Полагаю, что без туннеля мы до несметных сокровищ не доберёмся, – объявил Освальд.
Он спрыгнул на дно ямы и принялся копать вбок, а следом за ним и мы. По очереди. И Пинчер очень нам пригодился. Он выкидывал из туннеля землю задними лапами, как обычно и делает, стоит только сказать ему: «Крыса!» Передними лапами копает, задними выкидывает, а к тому же умеет рыть носом.
Нашими общими усилиями туннель достиг длины почти в ярд, и мы, конечно, смогли бы по нему добраться до сокровища, сделайся он ещё немного длиннее. Настала очередь соседского Альберта залезть внутрь и потрудиться с лопатой, но он отказался.
– Давай, давай! Внеси по-мужски свою долю в общее дело, – призвал его Освальд, которого точно никто бы не смог упрекнуть, что он не вносит по-мужски своей доли в общее дело.
Но соседский Альберт упёрся. А мы должны были его заставить, иначе бы получилось несправедливо.
– Это очень просто, – уговаривала Элис, – тебе надо заползти внутрь и рыть руками. А как нароешь достаточно, мы выгребем то, что ты накопал, лопатами. Давай! Будь мужчиной! В туннеле, конечно, темно, но если закроешь глаза, не заметишь. Мы все уже там побывали, кроме Доры, потому что она не любит червей!