Искатели злоключений. Книга 1
Шрифт:
И он оказался прав: Элиза Мария фон Кекуок, получив из рук Мумрика изящный букетик, ниток не разглядела. Она только слегка прищурилась и, сдвигая на кончик носа очки, изумленно воскликнула:
– Какие прекрасные цветы! Большое спасибо! Я занимаюсь садоводством много лет, но таких гвоздик с черными ободками еще не видела! Наверное, это очень редкий экземпляр?
– Очень редкий! – подтвердил Лангет, облегченно вздыхая. – Во всем Пуппефельде вы не найдете больше ни одного такого цветка!
– Спасибо-спасибо! – еще раз проворковала близорукая старушка и, пригласив
– Уж если эти сорванцы не сломали, то я, тем более, не сломаю, – обиженно проворчала пожилая служанка и ушла на кухню с гордо поднятой головой.
Мадам Брюле, вспомнив о своих обязанностях, ткнула Ростбифа в широкую спину указательным пальцем и прошипела:
– Скажи какой-нибудь комплимент даме! Не стойте немыми столбами!
Ростбиф взволнованно выдохнул воздух из легких и пробасил, хватая баронессу за руку:
– У вас в доме так вкусно пахнет! Наверное, вы зажарили для нас молочного поросенка?
У мадам Брюле, едва она это услышала, закатились под веки глаза и подкосились ноги. Она непременно упала бы на пол, придавив насмерть парочку зазевавшихся пуппетроллей, если бы мы с Лангетом не подставили ей вовремя кресло.
Зато баронесса фон Кекуок выслушала слова простодушного Ростбифа весьма спокойно. Она только вежливо освободила свой локоть из цепкой лапы нашего дружка и, чуть улыбаясь одними уголками губ, проговорила:
– Благодарю вас, юноша. Вам тоже нравятся эти ароматы? У нас с вами общие пристрастия! Но ЧЕМ это пахнет, вы узнаете за столом. Прошу вас, господа!
И она показала рукой на длинный стол, накрытый красивой белой скатертью и уставленный столовыми приборами.
– Только после нас! Только после нас! – тихо проверещала мадам Брюле, приходя в себя и вскакивая из кресла. И помчалась к столу, обгоняя прожорливых учеников и саму хозяйку дома. Усевшись по правую руку от баронессы, мадам Брюле скомандовала: – Можете садиться!
Обмениваясь вежливыми пинками и тычками, мы кое-как поделили остальные стулья и тоже примостились к столу. Обилие ножей и вилок нас уже не смущало, как-никак, а уроки мадам Брюле пошли нам впрок. Единственное, чего мы ожидали с опаской, так это начала светских разговоров. Мадам Брюле приказала беседовать только на общую, интересную для всех, тему. А что могло интересовать старую баронессу? Результаты вчерашнего матча бейсболистов? Ловля карасиков на мух? Ловля самих мух? Нам это было неизвестно. При гробовом молчании мы принялись пировать: Августа принесла вкусные закуски и, чуть позже, жареного молочного поросенка с петрушкой во рту (Ростбиф все-таки угадал, чем пахнет в доме баронессы!)
Первой нарушила тишину сама Элиза Мария фон Кекуок.
– Сегодня моя кошечка поймала двух мышек! Вы подумайте: ее никто этому не учил, а она поймала! – произнесла хозяйка гостеприимного дома.
– Кошек учить – только портить, – пробасил Ростбиф, искренне считая, что нашел с баронессой общий язык. – Впрочем, как и пуппетроллей, – добавил он и тяжело
Мадам Брюле многозначительно кашлянула и с упреком посмотрела на своего разговорчивого ученика. Беседа о кошках, так удачно начатая фрау Элизой, мгновенно угасла.
– Зато я учил нашу собаку ловить воров и жуликов не меньше года, – смело поднял оброненное знамя главного златоуста отчаянный Мумрик. – Целый год я прыгал перед ней, изображая грабителей. Изодрал двое пары штанов и порвал дюжину рубашек…
– Ты сам их изодрал или это сделал твой пес? – полюбопытствовал Пип.
– Мы оба, – честно признался Мумрик. И продолжил: – А когда в наш сад залезли настоящие воры, Крокус даже не почесался!
– Наверное, ты что-то неправильно ему объяснил, – высказал предположение простак Ростбиф. – Мадам Брюле вот тоже не втолкует нам, о чем можно разговаривать за столом в гостях, а потом сидит и кашляет, как простуженная.
После такой речи обычно немногословного Ростбифа наша бедная гнэльфина закашлялась по-настоящему. Но стучать ей по спине мы не стали: кто знает, как она воспримет эти действия? Пришлось старой баронессе самой придти на помощь мадам Брюле, а заодно, и нам.
– Дети всегда говорят то, что думают, – сказала она, сочувственно улыбаясь своей соседке по столу. – Не нужно на них за это сердиться и строго за это спрашивать!
– Да-да, конечно… – промямлила мадам Брюле и злобно воткнула вилку в кусок жареного поросенка. Наверное, в этот миг он показался ей ненавистным Ростбифом, и она решила прикончить его на месте.
Взялись за жаркое и мы: разговор о собаках и кошках не получился, и самое лучшее в этой ситуации для всех нас было переключиться на что-нибудь менее опасное. Однако, увлекшись едой, кое-кто из гостей стал забывать о правилах хорошего тона. Я перестал пользоваться ножом – у меня были отличные зубы! – Пип почему-то принялся бросать косточки под стол, а Лангет вдруг громко хрюкнул и повторил свой недавний трюк: откинул голову назад и изо всей силы ткнулся носом в тарелку. Остатки гарнира щедро осыпали близсидящих одноклассников и только отдельные редкие капли соуса попали на баронессу и мадам Брюле. Но оказалось, что и этого было достаточно для того, чтобы наша гнэльфина вновь сорвалась с цепи и закричала:
– Вон!! Немедленно все вон!! И больше никогда не ходите со мною в гости!!
Лангет, которому терять уже было нечего, попробовал заартачиться и задержаться за столом.
– А кофе? – спросил он невинным тоном. – Вы же сами сказали, что пока нам не подадут кофе или чай, мы должны сидеть на своих местах и развлекать хозяйку!
– У вас это отлично получилось! – улыбнулась баронесса. – И вы, конечно, получите чай и торт. Августа, угости, пожалуйста, мадам Брюле и мальчиков чаем!
Отказаться от торта было не в наших силах. Когда еще его нам предложат! Покосившись на Лангета и мадам Брюле, я встал и попросил у хозяйки дома прощения. За всех нас, без исключения. И добрая баронесса Элиза Мария фон Кекуок нас всех простила. И тоже без исключения. Даже мадам Брюле – можете себе представить?!