Искательница приключений (Прекрасная авантюристка)
Шрифт:
Последние слова маркиз произнес довольно резко. Помолчав, он пробормотал:
— Боже мой, лучше бы я с ним стрелялся.
— Он бы тебя убил.
— Что ты хочешь сказать? — возмутился маркиз. — Я считаюсь первоклассным стрелком.
— Уверена, герцог более меткий стрелок, — ответила Друзилла. — К тому же у него есть опыт. Говорят, пять лет назад он уже застрелил кого-то на дуэли. Но тот человек занимал невысокое положение, и скандал удалось предотвратить.
— А из-за чего была дуэль? — поинтересовался маркиз.
Друзилла улыбнулась.
— Ты еще
— Ты ее не любишь, не так ли? — заметил маркиз.
— Она тяжелый, завистливый, мелочный и ограниченный человек, — ответила Друзилла.
Она произнесла эти слова с полным равнодушием.
— Я не верю тебе, — сказал маркиз.
— А я и не рассчитывала, что ты поверишь, — ответила Друзилла… — Но, как бы то ни было, она не намного лучше тех знатных дам, с которыми мне пришлось иметь дело. Однако о них можно сказать больше хорошего, чем об их мужьях.
— Ты прекрасно приспособишься к тому обществу, и которое ты вступаешь, — довольно грубо заметил маркиз.
— Именно об этом я и хотела поговорить с тобой, — напомнила Друзилла.
— У тебя есть какие-нибудь предложения? — поинтересовался маркиз. — Тебе придется очень постараться, чтобы мы не выглядели как клоуны с Барнумской ярмарки.
— Единственное, чего нам надо постараться избежать, — запротестовала Друзилла, — чтобы мы не стали посмешищем.
— Вот ты и постарайся предотвратить это, — уныло проговорил маркиз.
— Я горю желанием так и сделать, — заверила его Друзилла. — Выслушай меня.
— Я готов, — сказал маркиз, усаживаясь в углу экипажа и вытягивая ноги.
Хотя Друзилла и не замечала этого, он прилагал, нечеловеческие усилия, чтобы не выпустить наружу свою ярость и не начать колотить кулаками в стену, на что его толкало отчаяние, охватившее его из-за крушения всех планов.
Друзилла посмотрела на него. Да, действительно, даже в гневе он был очень красив — стройная фигура, утонченные, почти классические черты лица, совершенная линия лба, обрамленного густыми волосами, делали его неотразимым, и никакая женщина — Друзилла ни на минуту не усомнилась в этом — не смогла бы устоять против его очарования. Кроме того, во всем его облике было нечто необузданное, своего рода бесшабашность, эдакое удальство, с сотворения мира всегда привлекавшее женщин.
— Итак, — прервал он молчание, — ты хочешь предложить, чтобы мы отправились в Китай или чтобы с гордым безразличием отдали себя на растерзание шушукающейся и хихикающей толпе, поджидающей нас в Лондоне?
— Я много об этом думала, — ответила Друзилла, — и я считаю, что мы достаточно умны, чтобы избежать всего того, чего ты так боишься.
— Боюсь? — Вопрос маркиза прозвучал очень резко, и стало ясно, что Друзилла недалека от истины.
— Конечно, боишься, — продолжала она, — боишься оказаться в глупом положении, боишься, что все узнают, как тебя загнали в угол: ты сдался не потому, что тебе угрожали пистолетом, — просто женщина умоляла спасти ее репутацию.
Маркиз промолчал, и внезапно Друзилла воскликнула:
—
— Все казалось безопасным, — начал рассказывать маркиз, как будто разговаривал со своим приятелем, а не с дамой. — Когда Челеста сказала, что ночью герцога не будет дома, мне показалось, что это Богом ниспосланный удобный случай. В Лондоне нам было очень трудно встречаться, герцог всегда был где-то рядом. И когда он сообщил, что едет в Оксфорд, мне и в голову не пришло, что он может так скоро вернуться.
— Надеюсь, у тебя не возникает сомнений, — поинтересовалась Друзилла, — что весь замок знал, с кем в настоящее время флиртует ее светлость?
— Так все было известно еще до вечеринки? — изумился маркиз.
— Конечно, — ответила Друзилла. — Еще до твоего приезда они начали обсуждать ваши отношения, и уверена, что камердинер сообщал герцогу о каждой твоей встрече с ее светлостью в Лондоне.
— Но откуда он мог знать? — спросил маркиз.
— А он дружит с камеристкой ее светлости, он, что называется, ухаживает за ней.
— Бог мой! Опять эти слуги! — воскликнул маркиз. — Но ты-то почему обсуждала с ними все эти сплетни, Друзилла?
— С кем еще, по-твоему, я могла поговорить? — резко спросила она. — Болтовня шестилетней девочки не располагает к общению и интересному разговору.
— Так вот как он все узнал, — проговорил маркиз, по всей видимости, даже не слушая, как Друзилла пытается защититься от нападок.
— И поэтому он вернулся, — заключила она.
— Я, наверное, совсем потерял голову, — с убитым видом признался маркиз. — Из твоих слов можно заключить, что даже если герцог и герцогиня будут держать язык за зубами, слуги разнесут все по всему свету.
Друзилла покачала головой.
— Я разговаривала с герцогом перед самым отъездом, — сказала она. — Он обещал предупредить своего камердинера и камеристку ее светлости, что, если хоть что-то о ночных событиях станет известно, он уволит их и не даст рекомендаций. Насколько мне известно, они не захотят рисковать.
— Ты обо всем позаботилась, — хмуро заметил маркиз. — Так в чем же заключается твое предложение?
— А вот в чем, — начала Друзилла. — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Довольно неприятно, когда тебя заставляют жениться против воли, тем более на такой, как я.
— Я этого не говорил, — запротестовал маркиз.
— Ты почти сказал, — заметила Друзилла. — Ты об этом думал — и не старайся переубедить меня.
— Хорошо, не буду, — проговорил маркиз. — Но, может, тебе удастся сделать что-нибудь, чтобы выглядеть более привлекательно. Может, стоит купить красивые платья и прочую чепуху.
— Естественно, я сделаю все, что в моих силах, — согласилась Друзилла. — Но, как ты понимаешь, мы не можем приехать в Лондон и объявить, что мы женаты, — это вызовет шквал слухов. Хоть ты и считал, что вы с герцогиней вели себя очень осторожно, я совершенно уверена, что о вас судачили во всех закоулках Сент-Джеймского дворца и во всех самых модных салонах Мейфейр.