Искаженное эхо
Шрифт:
Уже ни подняться, ни уползти Сену не удастся. И не столько потому, что землянин в шоке не почувствовал, как одной из первых плит ему перебило обе ноги, сколько оттого, что запас драконьей энергии должен был закончиться с минуты на минуту.
Подлая атака ведьм и обвал крыши слились в одно, почти молниеносное действо, и никто из людей, окружавших круг, даже не успел ничего понять. Да они и испугаться толком не успели, просто стояли и изумленно смотрели, как оседает и сыпется внутрь тяжелый купол, еще до конца не понимая, что стряслось
Все осознал только Ророл, сбросивший к этому моменту надоевший собачий образ, тянувший к тому же уйму энергии. Но ни добежать, ни помочь дракону он уже не успевал, поэтому, не задумываясь, собрал в комок всю свою силу и швырнул ее в Аджарра.
Едва дракон почувствовал, как в его ауру вливается весомая добавка, он тотчас принял непростое, но единственно доступное в этот миг решение, на которое раньше не решался из-за нехватки энергии.
Убрал защитный купол, одновременно переносясь в безопасное место, туда, где над головой уже не было никакой крыши и не падали сверху обломки.
И в тот же миг его тело сотрясла ужасная боль, отголосок последней эмоции Арсения. Однако у дракона не было ни единого лишнего мгновения, чтобы остановиться и пожалеть себя или друга. Привычно телепортировав безжизненное тело землянина к себе, Аджарр прижался к раскрытому в последнем крике рту человека жесткими губами и влил в него жар драконьего выдоха. Лишь несколько существ в необозримом сонме миров знают, что драконье дыхание – это врожденный природный дар, надежнейший способ ненадолго, всего на несколько минут, вернуть с того света любое только что умершее создание. Однако далеко не всем дракон готов его отдать.
А уже в следующий миг Аджарр раскрыл телепорт в тот уголок чужого мира, который его друг так часто вспоминал в последнее время и считал самым надежным и безопасным.
– Ё моё, как больно… – простонал Арсений и открыл глаза.
Чтобы снова зажмурить, а потом ошеломленно открыть еще раз.
– Ну ничего себе… – потрясенно пробормотал Светкин голос, и Арсений уставился на сестру, возмущенно уперевшую в бока руки. – Ты кажись, братец, окраску сменил?
Вопрос был задан так же ласково, как иногда это делал он сам, и не предвещал ничего хорошего. Арсений скосил глаза и обнаружил, что сидит на руках у дракона, в свою очередь вольготно развалившегося на диване и прижимающегося губами к его лицу вполне недвусмысленным жестом. Парень осторожно шевельнулся, прекрасно помня ту жуткую боль, отголоски которой еще гуляли по взъерошенным нервам, и неверяще хмыкнул.
Никакой боли не было и в помине, только дикая слабость, словно он целую неделю провалялся с тяжелейшим гриппом. Арсений мешковато сполз с колен дракона на диван, и голова Аджарра тут же бессильно упала на его плечо.
Вот японский городовой, похоже, дракон вырубился напрочь, догадался Арсений, значит, всем несказанно повезло, что он сделал это уже после того, как собрал их тела в этом мире.
– Ну, и как это понимать? – в голосе сестрицы назревала гроза. – И откуда вы тут взялись?
– Ты чем там занимаешься? – Глаза гостя наконец привыкли к полумраку ненастного дня, а нос учуял знакомый запах.
– Первак развожу, – огрызнулась Светка. – Отвечай, не увиливай!
– Стоп! Не разводи! Я тебе сейчас всё объясню, только налей сначала самого крепкого первака вон в ту кружку! – Палец Арсения указал на хрустальную пивную посудину, стоявшую на нижней полке серванта.
– Так ты теперь не только гомик, а еще и алкоголик! – Светка и не подумала двинуться с места. – Мы его по всем городам обыскались, а он в загуле, оказывается!
– Свет, зяба! – проникновенно взглянув на сестрицу, тихо сказал Арсений, точно зная, только это их детское предупреждение может остановить длительную нотацию. – Сделай, как я прошу, очень нужно!
– Чего… – Светка осеклась, лишь теперь заметив мертвенную бледность лиц брата и его дружка.
Бросилась к серванту, выхватила хрустальную посудину и, зачерпнув из пластикового семилитрового ведерка больше полкружки, поднесла брату.
– Может, водички, запить? Или закусить чего принести?
– Если есть мясо, сало, яйца – тащи побольше, – скомандовал Арсений и, сообразив, что сестра не догадается, насколько много нужно еды, пошире развел руки, – в ведро всё сложи.
– Ох, господи, – всполошилась Светка и метнулась к двери, но притормозила предупредить: – Учти, первак под девяносто градусов!
И содрогнулась, глядя, как брат уверенно заливает в рот не открывающего глаз приятеля адскую жидкость. Выскочив в кухню, девушка торопливо достала из холодильника тарелку с вареной курицей и початую трехлитровую банку с салом, прихватила из хлебницы буханку хлеба и ринулась назад в комнату.
Увиденное настолько ошеломило девушку, что она едва не выпустила принесенные продукты из рук.
Пластмассовое ведерко стояло теперь на маленьком столике перед чужаком, и он, зачерпнув полную кружку, глотал первач большими глотками, как обыкновенную воду.
– Хорошее зелье, – пробормотал гость, так и не открыв глаз, и безошибочно зачерпнул еще кружку. – Процент посторонних масел был высоковат… но я его убрал… Сен, мясо давай, я пока достать не могу…
– Тут через три дома ларек, окорока, колбасы и куры из местной коптильни, – посоветовал Арсений, сунув в руку друга наскоро отломанную куриную ногу. – Свет, где дощечка и нож?!
За дощечкой и ножиком девушка слетала мигом, а вбежав обратно, застыла в изумлении. На столе красовался огромный копченый окорок, и брат ловко пластал его большим ножом, подкладывая ломтики непрерывно жующему другу. А тот, всё еще не открывая глаз, время от времени черпал из стоящего рядом ведра первач и щедро запивал им мясо.
– Доску давай. – Арсений отобрал доску и сунул сестре ломоть окорока. – Давай помогай. Режь помельче и клади ему на тарелку, да быстрей, он очень ослаб.
Сам землянин, сжевавший всего пару кусочков мяса, чувствовал себя намного бодрее, чем пять минут назад, и теперь возмущенно посматривал на дракона, догадываясь, кто поделился с ним энергией.