Исключительно моя
Шрифт:
Переворачиваю ее на колени и аккуратно вхожу.
— Ааа! — Яна выгибается, но я вижу, что ей хорошо.
— Бл*дь! Ты космос, детка!
Двигаюсь, медленно, плавно, большими пальцами поглаживаю бедра. Как же хорошо! Чистое блаженство.
Завожу руку и надавливаю на клитор, интенсивно ласкаю, хочу, чтобы она кончила.
Яна громко стонет и начинает двигаться навстречу. Меня штормит от ее движений, ее дыхания, ее звуков. Толкаюсь чуть напористей, ускоряюсь, она отдается безоговорочно.
Голову разрывает
Трахаю ее, словно помешанный, сгораю и превращаюсь в пепел. Подхожу к пику и взрываюсь. Заполняю ее спермой, и в этот момент моя малышка кричит от оргазма.
Выхожу, она обмякает и, без сил, падает на кровать. Ложусь рядом и прижимаю к себе.
— Ты как?
— Теперь я поверила тебе, Никольский. Анальный секс — это тоже классно.
— Хм, — улыбаюсь ей в волосы, целую в висок.
— В душ со мной пойдешь?
— Куда угодно с тобой пойду.
Глава 27
Яна
Середина марта выдалось снежная. Вроде бы, и календарная весна, но непогода никак не хочет покидать город.
Зимние месяцы прошли насыщенно. Новогодние праздники в Эмиратах подарили массу положительных эмоций.
Оказалось, что у Вадима в Дубае живет друг с семьей, с которым они вместе ходили на шахматы. И хоть мы жили в отеле, много времени проводили с ними. Это был мой первый и незабываемый выезд за пределы страны. Прилетели мы отдохнувшие, загорелые и счастливые.
В конце января у Маши был День рождения, и мы с Романовыми отмечали его в Париже, целых три дня. Причем Романовых было четверо, еще Давид с Лорой. Последний день мы с девочками посвятили себе любимым: первая половина дня — Лувр, вторая поход по магазинам. Никольский ворчал, что пришлось купить еще один чемодан, причем, гораздо больший по размерам, чем мой дорожный, который я брала с собой. Назад ему пришлось тащить уже два, свой и мой дополнительный.
А еще, после покупки машины, я несколько дней ночевала у Вадима и возила его на работу и обратно. Очень переживала, что найдет недочеты в моей езде и придется отвоевывать себе право водить самой. Он никак не комментировал мои водительские способности, а потом, вставая у офиса, сказал:
— Меня Денис сегодня отвезет. Не приезжай за мной.
— Это значит, что я сдала экзамен?
— Сдала, но не гоняй. Очень тебя прошу!
— Окей, — посылаю ему воздушный поцелуй и довольная, еду на работу.
Сегодня, в связи с соревнованиями по волейболу, у меня отменили две последние пары. Вот и отлично, еще на прошлой неделе обещала тетке навестить. Лера приезжала пару раз на квартиру и в колледже забегает иногда, а с тетей Лидой, из-за Вадима, так и продолжаются натянутые отношения. Она больше ничего не говорит, конечно, но я чувствую ее осуждение даже в телефонных разговорах.
Забегаю в буфет, покупаю корзинки с белковым кремом,
Придется зайти в туалет, помыть руки.
В холле, кроме тетеньки-охранницы на входе, никого. В спортзале стоит шум, все болеют за наших. Открываю дверь и натыкаюсь на плачущую девушку.
Это же Сабина.
— Сабина, что у тебя случилось? — подхожу к ней.
Она спешно стирает слезы со щек, но капельки на пушистых ресницах так и остаются, сверкая кристальными горошинами.
— Все нормально…
— Когда у людей все нормально, они не рыдают в одиночку в туалете. Тебя кто-то обидел? Ты почему за наших не болеешь?
— Я болела… А потом ушла.
— Может, тебя домой подвезти?
— Не хочу домой.
— Но ты же не будешь здесь сидеть? Поехали ко мне, я здесь рядом живу, чаю выпьем, поговорим. Не буду спрашивать о случившемся, — добавляю на ее метания. Вижу, что не может решить, что делать.
— А это удобно?
— Удобно. Я все годы института бегала к своему куратору на чай. А когда пришло время уходить, поняла, что роднее человека в городе у меня нет.
— Ладно, — соглашается она.
В лифте у Сабины звонит телефон, она заглядывает в него, нервно закусывает губу и отключает звук.
— Проходи, располагайся, — говорю ей, когда мы снимаем верхнюю одежду.
Проходим на кухню, девушка моет руки и садится за стол.
— Чай или кофе?
— Чай.
Открывай пирожные, — ставлю пластиковый контейнер на стол, расставляю тарелки и чашки.
— Яна Эдуардовна, вы не будете против, если я маме скажу, что оставалась у вас на дополнительное занятие?
— Не буду. Но довольно странная просьба. Почему не сказать правду?
— Она себе надумает всякого…
— Не понимаю.
— Ну… Вы же вхожи в семью Матвея, а у меня с родителями из-за него неприятности…
— Все-таки, Титов, — разливаю чай по чашкам и сажусь напротив.
Она кивает головой.
— Я из-за него плакала.
— Поматросил и бросил?
— Все гораздо сложнее.
В глазах Сабины снова выступают слезы, но она справляется. Часто моргает, делает глубокий вдох и продолжает.
Родители узнали, что у нас отношения, устроили мне такой скандал. Со всеми вытекающими. Мама даже к гинекологу потащила, — краснеет она.
Слезы, все же брызгают из ее глаз, она запивает свои всхлипы чаем, шмыгает носом и утирается ладонями.
— Родители всегда такие строгие?
— Да. Постоянно требуют быть идеальной, во всем. Я уже просто не выдерживаю эту муштру. Все мои подруги, и другие одногодки ходят гулять, некоторые встречаются с парнями, могут остаться у подружки на ночь. А мне нельзя. Никогда ничего нельзя. Я даже с танцами закончила, папе показалось, что современный танец не для порядочной девушки.