«Исконно русская» земля Сибирь
Шрифт:
Письменность енисейских кыргыз [37] (по С. В. Киселеву)
«Высокому уровню хозяйства и сложному общественному и государственному устройству кыргыз вполне соответствовало их культурное развитие. Его высота наиболее ярко проявилась в письменности.
Относительно ее возникновения существует несколько точек зрения.
После работ О. Доннера и В. Томсена большинство исследователей признали, что в основе орхонского алфавита лежит арамейский. Помимо этого, О. Доннер убедительно доказывал, что знаки енисейско-орхонского алфавита ближе всего к знакам, выбитым на аршакидских монетах II—III веков. В связи с этим П. Мелиоранский считал возможным предполагать, что на востоке арамейско-аршакидский алфавит держался и позднее III века. В настоящее время его предположение нашло себе вескую поддержку в исследовании С. П. Толстовым хорезмийского алфавита по надписям на монетах шахов Хорезма. Выяснилось, что хорезмийский алфавит восходит к III—IV векам, причем древнейшие «его знаки целиком укладываются в вариации
37
Краткие сообщения Института археологии. Т. 25.
Однако едва ли он прав, когда относит это к сравнительно позднему времени, ссылаясь на широкое распространение тюркского рунического алфавита лишь к VIII веку н. э.
Как известно, орхонские эпитафии были высечены в 30-х годах VIII века. Но уже в то время орхонский «классический» стиль был близок к изменению. Оно выразилось в сложении нового рунического «устава» второй половины VIII века, образцом которого являются письмена Селенгинского камня. Подобная перемена совершалась на далеком северо-востоке, но охватила и западные области тюркского рунического письма. В этом убеждают рукописные рунические тексты начала IX века из Китайского Туркестана, изданные В. Томсеном. В том же позднейшем варианте руническое письмо помнили и писцы Дун-Хуана в XI— XII веках. А.Н. Бернштам совершенно правильно отметил близость их начертаний к «уставу» Селенгинского камня.
Все изложенное не позволяет считать VIII век временем, близким к возникновению тюркского рунического письма. Предположение П. Мелиоранского, реализованное исследованиями С. Толстова, лишь снимает с нас необходимость подтягивать время зарождения тюркской руники обязательно к III—IV векам до н. э. и тем самым становиться на путь Е. Блоше, предполагавшего, что руника была заимствована тугю через посредство жуан-жуан у хуннов, которые в свою очередь заимствовали свою письменность из какого-нибудь арамейского алфавита III века до н. э. При всей заманчивости такой гипотезы она не имеет пока надежных оснований.
Однако остается в силе высказанное еще В. Радловым и поддержанное П. Мелиоранским наблюдение о значительно большей древности енисейских рунических письмен сравнительно с орхонскими. В. Радлов относил их к VII веку, а П. Мелиоранский нашел возможным «отнести их вообще к VII, а может и к VI веку». В 1926 году эту же точку зрения поддержал С. Малое. В докладе на Туркологическом съезде в Баку он высказал мнение, что енисейские памятники «датируются даже двумя-тремя столетиями раньше орхоно-селенгинских», т. е. тем же VI веком.
В этой связи следует вспомнить важное указание В. Радлова на то, «что между Хануем и Танну-Ола мы не находим никаких следов надписей». По его мнению, это также не позволяет считать, что древнетюркское письмо достигло истоков Енисея, распространяясь от Орхона на Запад. Вместо этого В. Радлов предполагал другой путь проникновения письма тугю к кыргызам. На Кемчике много рунических надписей. В VI веке «орда тюркских князей» могла находиться на Черном Иртыше. От Черного Иртыша сравнительно близко до Кемчика. Поэтому, по В. Радлову, именно оттуда и проникла к кыргызам на Кемчик руника тугю. Но едва ли такое построение правильно. Прежде всего, оно не снимает вопроса, откуда появилось руническое письмо на Черном Иртыше, — ведь известно, что на Южном Алтае нет образцов его раннего развития. Затем, правильно придавая значение отсутствию рунических надписей между рекой Хануем и областями современной Тувинской автономной области, следовало бы отметить и полное отсутствие сведений о наличии надписей на всем протяжении от Кемчика до Черного Иртыша и на самом Черном Иртыше. Локализация «орды тюркских князей», т. е. центра державы тугю в VI веке, на Черном Иртыше также пока не подтверждается источниками. Наоборот, Кошо-Цайдамские тексты и памятник Тоньюкука традиционным центром на Востоке считают реку Орхон. Что же касается Запада, то уже в VI веке опорой тюркской экспансии являлось там Семиречье. Считают также, что около Кульджи, под горою Ак-таг находилась в 568 году ставка западнотюркского хана Дизабула.
Однако, если гипотеза В. Радлова о роли предполагаемых тюркских кочевий по Черному Иртышу в передаче кыргызам рунической письменности и не может быть принята, все же это не снимает вопроса о проникновении руники к кыргызам от западных тюрок. Ведь рядом с их центрами в Семиречье на реке Таласе и на Иссык-Куле были открыты рунические надписи. Напомним эти находки.
В 1896 году В. Каллаур обнаружил около села Дмитриевского на Верхнем Таласе первую руническую надпись, изданную и переведенную В. Радловым, а позднее Неметом и С. Маловым. Тогда же В. Каллаур видел рунические строчки среди уйгурских письмен в ущелье Терексай Александровского хребта, но судьба копии этой надписи, дошедшей до В. Радлова, в дальнейшем неизвестна. В 1898 году В. Каллаур открыл около села Дмитриевского еще две рунические надписи, изданные П. Мелиоранским, прочитавшим, однако, лишь одну из них (так называемый «первый» камень). Позднее эту надпись также переводили Немет и С.
В 1930 году в Тераксае, около села Дмитриевского, Е. Массой открыл новую наскальную руническую надпись, впоследствии переведенную С. Маловым. Наконец, в 1932 году в древнем шурфе, на месторождении серного колчедана в окрестности села Дмитриевского была обнаружена еловая палочка, покрытая резными рунами. В 1936 году этот исключительный памятник был издан С. Маловым с переводом и важнейшими комментариями.
Таким образом, до настоящего времени в Семиречье известно девять рунических надписей, причем большинство обнаружено около села Дмитриевского на Верхнем Таласе и лишь одна на берегу Иссык-Куля. Эта находка имеет очень большое значение, так как не позволяет видеть в надписях у села Дмитриевского случайное, узколокальное явление в Семиречье. Наоборот, не подлежит никакому сомнению, что определенная часть Семиречья представляет такой же очаг рунической письменности, какими были области Верхнего и Среднего Енисея и Монголия.
Благодаря последним раскопкам и разведкам А. Н. Бернштама удалось выяснить, что в VI—VII веках на территории Семиречья развивались два параллельных процесса — складывался западнотюркский каганат, имевший тесные связи с Согдианой, и вновь проникали в Семиречье значительные массы согдийского населения. При этом удалось определить границы согдийских колоний и тем самым выяснить, что «центрами распространения тюрок оказались горные долины: Верхний Талас, Чон-Кемин и Иссык-Куль. В долине Чон-Кемин открыт город Суяб и могильники тюрок с балбалами. На Иссык-Куле обнаружены каменные бабы, в Верхнем Таласе, по реке Кенкол, около урочища Терскул — тюркский могильник». Тюркские племена этих районов — пять дулу и пять нушиби или, как их называют рунические тексты, «десятистрельный народ», потеряли свою политическую самостоятельность в 704 году, когда сложилось новое государство тюргешей. Таким образом, не подлежит сомнению, что памятники VI—VII веков, исследованные Г. Гейкелем, С. Теплоуховым и А. Бернштамом в горных районах Семиречья, принадлежали именно западным тюркам. Нет никаких оснований исключать из комплексов этих памятников рунические надписи на камнях и скалах, найденные на Верхнем Таласе и на Иссык-Куле. Дело в том, что все исследователи этих надписей отмечают их большое сходство по характеру букв и по содержанию с енисейскими VI—VII веков и заметное отличие от орхонских и тем более селенгинских VIII века. Отнесению их к VIII веку препятствует также и то обстоятельство, что в тюргешском государстве получила развитие уже другая, уйгурская письменность. Это доказано легендами тюргешских монет. На них, и то лишь в качестве тамги, удерживается в VIII веке всего один рунический знак. Это доказано также господством уйгурской письменности в документах VIII—IX веков, найденных в Китайском Туркестане. Рунические тексты встречаются там лишь изредка. Таким образом, можно считать вполне установленным наличие в Семиречье в районах, занимавшихся в VI—VII веках тюрками, рунической письменности и притом более архаического типа, чем орхонская. Такой вывод позволяет поставить вопрос о месте формирования рунического алфавита. Если не подлежит сомнению арамейская основа большинства таласо-енисейских литер, воспринявших ее через среднеазиатские варианты, через согдийское и хорезмийское письмо, то Семиречье, связанное с Хорезмом, колонизованное в значительной части согдиицами и в то же время в VI—VII веках занятое западными тугю, становится наиболее вероятным местом первого применения рунической письменности, приспособления арамейского алфавита к тюркской речи. Оттуда тюркизированный алфавит широко распространился прежде всего на восток. Пока не найдено в Восточном Туркестане рунических надписей на камне, но зато имеются документы на бумаге. Они вероятнее всего представляют памятники тюркоязычного народа ягма, обитавшего в VI—VIII веках в Кашгарии и входившего в западный тюркский каганат. Это позволяет не считать отсутствие рунических надписей на камнях и скалах безусловным доказательством незнакомства населения ряда областей Центральной Азии с руникой. В частности, вполне возможно допустить наличие рунического письма у карлуков — одного из наиболее крупных племен, входивших в состав западнотюркского каганата. Между тем карлуки очень долго занимали территорию Западного Алтая и Тарбагатая и в том числе бассейн Зайсана и Черного Иртыша. Китайская хроника сохранила указания на постоянство дружественных связей енисейских кыргызов с карлуками.
Гипотеза В. Радлова о роли населения Черного Иртыша в передаче кыргызам руники тугю приобретает в новом виде большую достоверность, уже не нуждаясь в придуманной «орде тюркских князей». Вероятно, так же как ягма и как кыргызы, восприняли руническое письмо западных тугю и орхонские тюрки. Однако их древнейшие тексты VI—VII веков пока еще не выделены, так как исследователей, естественно, влекут к себе монументальные надписи Онгина, Кошо-Цайдама и Налайхи, относящиеся к первой половине VIII века.