Ископаемые

Коссантели Вероника

– Ты когда-нибудь бывал на острове Уайт?

– Однажды, – кивнул я. – На каникулах.

– Ну вот, примерно таким он и станет, – прислонившись к раковине и опустив руки в карманы, мальчик внимательно смотрел на меня. – А кто ты такой?

– Я? Я… гм-м… я пришел по объявлению о работе.

– О работе Недотепы? – мальчик поднял одну бровь. – Бьюсь об заклад, ты будешь на высоте, верно?

– Да, – решительно заявил я. Если кто-то по имени Недотепа справился с этой работой, то и я справлюсь, какой бы эта

работа ни оказалась. – Миссис Линд сказала, что я Подходящий Человек.

Мальчик пожал плечами:

– В таком случае… Порой миссис Линд кажется глупой, но она себе на уме, и спорить с ней бесполезно. Вряд ли ты окажешься хуже Недотепы. Я видел жуков, у которых было больше мозгов, чем у него. Он путал февраль и букварь и не умел считать до девятнадцати. При этом используя все пальцы на руках и ногах.

– Разве там не двадцать получается?

– Только не у Недотепы, – ответил мальчик. – Но он неплохо читал поэзию викингов на кухонном столе в пижаме. – Ты это умеешь?

– Гм-м, вряд ли.

– Что ж, ладно, – мальчик пожал плечами. – Зимними вечерами это помогало скоротать время. Ты умеешь варить кашу из сосновой хвои?

– Из сосновой хвои?.. Нет.

– Суп из сосновой хвои?

Я покачал головой. Возможно, я все-таки не был Подходящим Человеком.

– Оладьи из сосновой хвои?

– Я научусь…

– Нет! – воскликнул мальчик. – Они омерзительны. Весь дом вонял, как сгоревшая рождественская елка. Миссис Линд делала вид, что они ей нравятся, потому что не хотела его обидеть, но если хочешь знать мое мнение…

Он замолчал. С первого этажа донесся разъяренный крик.

– Тупая птица-клуша снова застряла в кошачьей двери. Одни перья и никаких мозгов, – с этими словами мальчик достал из емкости еще одну рыбку и бросил ее в ванну.

– Бедная рыбка! – воскликнул я, глядя на то, как ее схватил кракен.

Мальчик развернулся и посмотрел на меня. Его глаза яростно сверкали.

– Слушай, – прошипел он. – Здесь у нас много ртов, которые нужно кормить. И все они любят, чтобы еда была свежей. Если ты станешь пищать и пускать сопли каждый раз, когда кого-то съедают, тогда ты совершенно точно не Подходящий Человек для этой работы…

– Не буду, – поспешно выпалил я. – Я не буду пищать… и пускать сопли. Я – Подходящий Человек, обещаю. Я хочу получить эту работу! Правда!

* * *

– Что это, черт возьми, такое? – спросил мальчик, заметив у подножия лестницы сэра Криспина. – Он что, так и должен выглядеть?

– Это мопс миссис Покер-Пигрим, – я отвязал поводок от перил, и сэр Криспин залаял. Одинокое перышко, блестящее и черно-синее, как крыло сороки, лежало на плитке в коридоре, покачиваясь от малейшего дуновения ветерка.

– Глупый пес! – я дернул за поводок.

Мальчик подобрал перо и положил его в карман, странно подернув плечами.

– Она не так глупа,

как ты думаешь, эта свинка миссис Покер-Пигрим.

– Это не свинка, а мопс.

Мальчик пожал плечами:

– Какая разница.

При звуке его голоса за запертой дверью послышалась новая волна яростных воплей. Мне хотелось посмотреть, что за птица застряла в кошачьей дверце, но мальчик просто пнул дверь.

– Заткни свой клюв, перья вместо мозгов! – приказал он. – Или я подойду сзади и протолкну тебя сквозь эту кошачью дверцу вилкой. Я не шучу… Я голоден!

Наступила тишина, а затем послышалось раздраженное пруп-прууууп, но уже не так громко.

– Она чувствует себя в безопасности, потому что слишком жирная и не поместится в духовку, – мрачно объяснил мальчик. – Но у нас острые ножи и очень большая сковородка. Знаешь ли, существует множество способов приготовить птицу.

На улице у конюшен сэр Криспин прятался за мои ноги и тоскливо скулил.

– Он это чует, – сказал мальчик.

– Чует что? – Я потянул носом воздух.

Дым.

Тоненькие затейливые завитки дыма просачивались сквозь щель из дверей конюшни. Постепенно завитки становились все темнее и плотнее. Внезапно я услышал треск… Огонь.

– Там кто-то есть! – торопливо сказал я. – Телевизор был включен – я его слышал.

– Только Гриссель. – Мальчик совсем не выглядел обеспокоенным. – Она делает это, чтобы привлечь внимание. Или когда хочет, чтобы переключили канал.

– Кто такая Гриссель? – спросил я.

– Гриссель… это просто Гриссель, – он посмотрел на небо.

– Но… разве мы не должны что-то предпринять? Позвонить 999?

– Зачем? К тому же, телефона у нас нет.

– Нет телефона? – Что это за дом такой, в котором нет телефона? – Я могу отправиться за помощью. Я быстро бегаю. Где ближайший дом? У них будет телефон, и…

– Я сказал, что телефона нет. – Его глаза были все еще устремлены в небо. – И людей нет. Я с этим разберусь. Тебе лучше уйти.

Я посмотрел на огнетушители на крыльце:

– Я мог бы помочь…

– Нет, не мог бы. Ты только мешаешься. Уходи.

Он не попрощался и даже на меня не взглянул. Задрав голову, мальчик, казалось, сосредоточился на том, чего я не мог видеть, будто производил в уме очень сложный расчет. Зайдя за угол дома, я остановился и оглянулся. Он по-прежнему напряженно всматривался в облака. На землю упали первые дождевые капли, и он плотнее завернулся в куртку.

Облака? Дождь?

Пять минут назад над нами было ясное голубое небо. Теперь оно потемнело, набежали тучи и заслонили солнце. Мальчик не шевелился. Я тоже. Футболка насквозь промокла, с волос капала вода, но я не обращал на это внимание. Дождь полил на дымящиеся конюшни, спираль дыма стала тоньше и прозрачнее и наконец полностью исчезла.