Искренне Ваша
Шрифт:
– Виконт узнал о Дезире, – продолжала Лайза, переведя на мать грустный взгляд. – Прости, мама. Мне не хотелось расстраивать тебя.
– О, Лайза! – Глаза матери наполнились слезами.
– Виконт грозил разболтать о Дезире всему свету, если я не выйду за него, Видите ли, у виконта огромные долги. Он хотел твердо знать, что, в конце концов, заполучит мое приданое. Понимаешь, папа, Дезире…
– О Дезире я все знаю, – перебил Бартоломью, не сводя возмущенного взгляда с виконта.
Лайза вздрогнула, как от пощечины.
– Что?.. Так ты
– Ну конечно, – подтвердил отец. – За кого ты меня принимаешь?
Лайза ошарашенно уставилась на мать, а Розалинда не сводила восхищенного взгляда с мужа.
– Немедленно убирайтесь отсюда, негодяй, – прогремел Бартоломью, задыхаясь от негодования. – Как вы посмели шантажировать мою дочь?
– Подожди пока выгонять его, папа, – вмешалась Лайза. – Ты должен узнать все до конца. Он пытался изнасиловать меня. Он же подстроил поджог дома и лавки Дэвисов. А еще он украл портрет… – Она осеклась, стыдясь родного отца. – Украл портрет Дезире. Более гнусного мерзавца я никогда не видела. Мне стыдно, что он угрозами заткнул мне рот. Надо было сразу рассказать вам всю правду.
Лорд Баррингтон сидел неподвижно, словно закаменев. Внезапно он вскочил.
– Она лжет, ясно вам? На сегодня довольно оскорблений. С меня хватит!
И он вылетел из комнаты. Бартоломью бросился было за ним, но Лайза удержала его:
– Нет, папа, пусть уходит. Мистер Фэрчайлд все объяснил мне. Мистер Ханикат собрал доказательства преступлений лорда Баррингтона и теперь сумеет заставить его замолчать. Мистер Хардинг в ближайшем времени нанесет виконту неприятный визит.
Мать Лайзы поднялась, торопливо прошла по комнате й заключила дочь в объятия:
– Лайза, бедняжка! На что ты решилась ради меня!
Лайза всхлипнула, обнимая мать.
– Мама, я так люблю тебя. Я боялась, что ты не перенесешь позора. И не хотела, чтобы о твоем прошлом узнал папа. Я боялась… что он разлюбит тебя. И меня – ведь я дочь лорда Осборна…
Женщины расплакались, содрогаясь от рыданий и раскаяния. Бартоломью тоже не сдержал слез, но поспешно отвернулся и вытер лицо ладонью. Услышав всхлип, Лайза кинулась к нему на шею:
– Папа, как ты мог любить меня все эти годы, зная, кто я такая?
– Лайза, – хриплым от слез голосом выговорил он, прижимая ее к себе, – я обожаю тебя с той минуты, когда увидел впервые. Всю жизнь я боялся, что ты уйдешь, узнав, кто твой настоящий отец. Конечно, кто я такой по сравнению с графом.
Лайза мгновенно прекратила плакать и недоверчиво рассмеялась:
– Как тебе такое могло прийти в голову? Да я ради тебя готова на все!
Она отстранилась, вытерла слезы, и все сели на диван, постепенно успокаиваясь, допивая чай и проясняя недоразумения.
– Твой отец… я про Бартоломью, – добавила Розалинда, – встретил меня той ночью, когда я сбежала от лорда Осборна. Миссис Холлоуэй помогла мне ускользнуть незамеченной, как только начались схватки. Позднее она сказала Осборну, что я умерла при родах на каком-то придорожном постоялом дворе. Мне и вправду стало плохо после родов, и пришлось провести на постоялом дворе несколько недель, пока я не поправилась. А твой отец, Бартоломью, ночевал там. Кажется, он влюбился в меня.
– С первого взгляда, – подтвердил Бартоломью.
– Он наотрез отказался уезжать, пока мне не стало лучше. Потом помог миссис Холлоуэй сохранить наше бегство в тайне. Я была так тронута его добротой, что тоже полюбила его. Вскоре мы поженились и переселились в Миддлдейл, где нас никто не знал и даже не подозревал, что Бартоломью – не твой отец. Все эти годы я ни разу не выезжала из Миддлдейла надолго, боясь, что меня кто-нибудь узнает.
– Но почему ты убежала из Шеффилд-Кипа, мама? Неужели лорд Осборн был жесток с тобой?
– Нет, он прекрасный человек. Но я хотела, чтобы ты выросла, не зная стыда. Чтобы стала женой, а не любовницей. А если бы ты осталась дочерью куртизанки, тебя ждала бы незавидная участь.
Лайза вздохнула, преклоняясь перед самопожертвованием матери.
– Мы были очень бедны, Лайза. Тетя Патти и я чуть не умерли от голода. Потом я нашла способ прокормить вас.
– Мама… – Лайза сочувственно погладила ей руку, – ничего не надо объяснять.
– Ты моя дочь, Лайза, – решительно объявил ее отец. – Моя и только моя. Выдать тебя за аристократа я стремился только потому, что постоянно помнил, кто ты по праву рождения. Прости, что этим, я невольно причинил тебе, боль.
– Не вини себя, папа. Лорд Баррингтон – подлец до мозга костей. По несчастливому совпадению он прибыл в Миддлдейл, познакомился с тобой, а потом увидел у лорда Осборна мамин портрет. И этот узел не удалось бы распутать, если бы не милый мистер Фэрчайлд.
– О Господи! – воскликнула Розалинда, схватив мужа за руку. – Как же нам помочь мистеру Фэрчайлду?
– Сейчас же поеду в Лондон, разыщу этого Эббингтона и уплачу долг, – решил Бартоломью. – Твое спасение стоит и не таких денег, Лайза.
– Спасибо, папа. Ты прав.
– В Уэверли его продержат несколько дней, и если за это время он не выплатит долг, его отправят в лондонскую долговую тюрьму. Но боюсь, за несколько дней мне не успеть уладить это дело…
– Я поеду с тобой в Лондон, папа. Навещу Джека в тюрьме. Он должен узнать, как я ему благодарна.
– Нет! Только не в тюрьму! – воскликнула Розалинда.
– Да, в Лондон ты не поедешь, – подхватил отец. – Но вы с мамой можете съездить в Уэверли и все объяснить Фэрчайлду, пока он там. Поддержите его, постарайтесь успокоить. Может, его и не успеют перевезти в Лондон. Меньше чем через месяц я вернусь и привезу домой нашего спасителя.
Через две недели после отъезда Бартоломью Крэншоу в Лондон Лайза получила письмо с хорошими вестями. Отец сумел рассчитаться с лордом Эббингтоном и предсказывал, что вскоре они с Джеком вернутся в Миддлдейл. Обрадованная Лайза начала готовиться к торжественной встрече.