Искривлённое пространство
Шрифт:
Юпитер расслабленно, как пушистая тряпка, лежал на руках мальчика.
Из комнаты выбежали Аленка и Витасик.
– Возьми, Витасик, Юпитера. Мы не виноваты. Он мертвый.
Аленка расплакалась, сдерживая рыдания, побежала в ванную.
У Юпитера оказалось прокушенным горло. Маленькая, едва заметная ранка на шее под шерстью, окрашенной кровью.
Антон Сухов появился дома очень поздно. Жена и дети уже спали. Он тихо вошел в свою комнату, включил свет, прикрыл за собой дверь и, повернувшись, остолбенел.
За его рабочим столом сидел... Серафим.
Антон
– Как ты оказался у меня?
– Как я оказался у тебя?
– Да.
– А ты не помнишь? Ты сам внес меня в эту комнату. Ты назвал меня Приблудой. Просто я немножко вырос с тех пор.
Темные круги поплыли перед глазами Сухова. Он пытался что-то понять.
– Ты не Серафим?
– Не знаю. Ты хочешь назвать меня Серафимом? Хорошо, я буду Серафимом. Спасибо тебе, что взял в свою комнату. Я бы погиб от голода, если б еще с час полежал под дверью. Спасибо.
– Кто ты?
– прошептал Сухов пересохшими губами, садясь на краешек дивана.
– Как ты... Если ты и вправду... тот рыжий щенок... Как ты попал к моим дверям?
Антону Сухову не то что страшно стало - зловещий ужас сковал его.
– Как я попал? Я не знаю. Но что-то припоминается. Я все припомню. Завтра. Или чуть позже. Я чувствую, что все припомню. А сейчас давай спать. Но я хотел бы лечь с тобой. Можно? Мне не хочется спать на твоем плаще.
– Со мной?
– Да. Можно?
– Гм-хм... Сейчас я постелю. Подожди немного.
Антон вышел из комнаты медленно, степенно, но как только прикрыл дверь, бегом на цыпочках кинулся в комнату Вероники. Не включая света, тронул ее за плечо, укрытое тонким одеялом. Она сразу проснулась.
– Антон? Наконец ты пришел. Ты всегда так поздно приходишь...
– В ее голосе, к большому удивлению Сухова, нет ни раздражения, ни обиды, прозвучали полузабытые нотки... Как в пору их молодости. Это удивило Антона не меньше, чем появление в его кабинете Приблуды-Серафима. По крайней мере, услышав до удивления мягкий голос Вероники, его волнение из-за Серафима поубавилось.
– Антон, ты знаешь... Тут у нас тако-ое случилось. Я даже не знаю, как и рассказать тебе. Подумаешь, что я с ума сошла.
– Вероника села в кровати.
– Ты заходил уже в свою комнату?
– Да.
– И видел Приблуду?
– Да.
– Испугался?
– Расскажи мне сначала, что произошло у вас.
– Я пришла с работы. Первое, что заметила, - это клочья рыжей шерсти по всей квартире.
И Вероника рассказала все по порядку. И о Юпитере, которого нашли дети с прокушенным горлом и с небольшой дыркой в черепе.
– Ты давно его видела?
– Кого?
– Приблуду.
– Говорю же тебе, что он уснул и я положила его в твоей комнате. Это было вечером, в шесть.
– И после этого ты не заходила в комнату?
– Я боялась, Антон. Очень боялась. Я даже дверь в твою комнату закрыла на ключ. И детям запретила входить. Все так фантастично, Антон. И я так боюсь.
Вероника долго не могла попасть ногами в пушистые тапочки, стоящие на полу рядом.
Ручка двери
Серафим сидел за Антоновым столом и забавлялся карандашом, что-то рисовал на одном из листков бумаги.
– Кто это?
Вероника застыла на пороге, лицо ее сильно побледнело, а светло-сиреневая ночная сорочка придавала ему оттенки потустороннего, нереального мира.
– Кто это?
– повторила неслушающимися губами.
– Не бойся, Вероника, - включился в разговор Серафим и оглянулся.
Сухову показалось, что за прошедшие несколько минут он еще подрос, возмужал.
– Это он?
– смогла лишь прошептать Вероника.
Сухов кивнул.
– Как же это, Антон? Как же это?!
И вдруг Вероника, охваченная неодолимым ужасом, безумно закричала, захлебнулась собственным криком и бросилась бежать, но сразу же запуталась в длинной сорочке, упала в коридоре. Лежала, не пытаясь подняться. Тело ее содрогалось, как от рыданий, но глаза были сухими. Когда Антон подбежал к ней, она опять страшно закричала, и он зажал ей рот ладонью.
– Детей разбудишь.
А она смотрела на него блуждающими глазами и, когда он убрал руку, лишь бессмысленно повторяла:
– Как же это, Антон? Как же это?
– Я понимаю не больше тебя, - Сухов старался сохранить на лице маску беззаботного спокойствия.
– Я тоже ничего не понимаю. Но ты успокойся. Разве так можно? Рано или поздно мы во всем разберемся. Другие разберутся. Успокойся.
Открылась дверь, и появились заспанные личики Аленки и Витасика.
– Что с мамой?
– Ничего. Спите, дети. Мама просто очень испугалась.
– Это я ее напугал!
– послышался вдруг резкий голос Серафима.
– Но я не хотел пугать, одно мое присутствие... Простите, что я стал причиной этого. И большая благодарность за то, что не дали погибнуть от голода, холода, как у вас говорится. Спасибо. И особенно вам, Вероника. Давайте знакомиться.
– Серафим обратился к детям, которые как маленькие галчата разинули рты, стоя на пороге детской комнаты.
– Ваш муж, Вероника, и ваш папа, дети, решил назвать меня Серафимом. Итак, я - Серафим!
– Он протянул руку для приветствия сначала Веронике, сидевшей на полу и смотревшей на все затуманенными глазами, потом Витасику с Аленкой.
– Кстати, Витасик, не найдется ли у тебя лишних штанишек и рубашки? Видишь, я совсем голый, Серафим похлопал себя по животу и звонко рассмеялся.
– А сейчас нужно спать. Время уже позднее. Пошли, Антон. Ты обещал лечь со мной. Или я обещал лечь с тобой? Короче, мы оба обещали друг другу спать вместе.
Вероника через силу пыталась встать с пола. Сухов помог ей подняться, но ноги плохо держали ее.
– Антон, нам нужно поговорить. Помоги мне дойти до кровати. Мне плохо. Сильная слабость.
На кровать Вероника просто упала.
– Ты назвал его Серафимом?
– Да.
– Взял и назвал? Ты даже не удивился, не испугался. Как это понимать?
– Вероника всхлипывала, часто дышала, как загнанный зверь.
– Ведь ты знал, что так случится? Ты знал?!
– она вдруг снова закричала.
– Ты делаешь из меня идиотку!