Искупивший
Шрифт:
– Ты? Как благородно. Это было до того или после того как ты лишил его жизни?
– Он знал об этом, - выпалил он, - я отослал его к Императору простив.
– Если во вселенной существует справедливость, тогда Он На Троне отправил неправедную душу твоего
братца в ад.
Челюсть Рафена сжалась, но он не захотел глотать приманку. Несколько секунд они шли молча, затем
Асторат снова заговорил.
– Очень хорошо. Вот, что я хотел тебе сказать. Это вопрос, и если ты не ответишь,
подозрения.
– Я не боюсь твоего вопроса, палач!
– Прорычал Рафен.
Старший капеллан взглянул на него. В свечении люменов, он напоминал чудовищного призрака из
каких-то древних сказаний, пришедший затребовать бессмертную душу Кровавого Ангела.
– Что случилось, когда ты овладел копьем, Рафен? Что ты почувствовал?
Мощные, опьяняющие воспоминания вспыхнули в мыслях. Он снова чувствовал божественное
излучение копья на своем лице, свет блестел на лезвии.
– Я…
– Я знаю, - зарычал Асторат, - копье может говорить только с Черной Яростью и Красной Жаждой. Ты
прикоснулся к этой тьме внутри, не так ли? Эта изначальная сила Сангвиния осталась во всех нас. Ты не
можешь отрицать, что так и было! Есть только единственный путь активировать орудие!
Рафен потерялся в моменте, который видел - алый путь разворачивался перед ним бурей кипящего
темно-красного, туман кровавой жажды опускался на него. Чистая сила примарха мгновенно сгорала в
его венах, следы генетического кода Сангвиния проглатывали сверхъестественную мощь - Асторат
холодно кивнул.
– Я видел сотни моих боевых братьев с пустыми глазами и павшими внутри. Ты отличаешься от них?
Руки Рафена изогнулись, как будто копье Телесто лежало перед ним, и он увидел - золотой огонь, завитки молний, ослепляющие подобно кусочкам солнца, разрывали воздух, собираясь в полом сердце
лезвия в форме капли… Он закрыл глаза и в глубине своей души почувствовал отметину своего вечного
господина, несмываемую и яркую как звезда.
– Моя жизнь и моя душа принадлежит Богу-Императору, Сангвинию, - шептал он, -
Кровавым Ангелам.
– Твоя жизнь и твоя душа, - повторил старший капеллан, - ты готов заплатить эту цену, брат-сержант
Рафен?
Асторат повернулся к нему и толкнул его в грудь облаченным в броню пальцем.
– Скажи мне, разве эхо ярости все еще не резонирует внутри тебя, даже сейчас? Генный недостаток
поглотил тебя, когда ты дрался с Аркио на Сабиене, или как еще ты мог победить его? Мой долг ясен, если любой мой брат впадет в Ярость, тогда я…
Крик Рафена прогрохотал по туннелю.
– Я не впал в Ярость!
– Он покачал головой.
– Ты не понимаешь! Копье… оно защитило меня.
Выражение лица Астората
развернулся, продолжив идти по туннелю.
– Как удобно.
– Были те, кто заглянул в пропасть, и не закончили свои дни в безумии, - настаивал Рафен, - Лемартес, ты сам разрешил ему жить и сражаться за орден! И Мефистон, Повелитель Смерти!
– Ты сравниваешь себя с ними?
– Зарычал капеллан.
– Какое высокомерие. Да ты бледная тень Стража
Потерянных, мальчик. А что касается библиария… Мефистон был на твоей стороне перед магистром
Данте, но меня не волнуют слова колдуна, даже такого великого как он!
Выражение лица Рафена озлобилось.
– Я говорю только правду.
– Так как ты ее видишь, - парировал Асторат, - я знаю, что ты думаешь обо мне. Ты видишь это… - он
потряс топором и повернул его в руке - и ничего больше! Я не хочу крови своих братьев на руках, но я
принимаю это!
На секунду в словах воина появилась скорбь, но затем исчезла.
– Я знаю о своем долге, и я никогда не отступлю. Я принял свое проклятье и живу с ним.
Он снова ткнул Рафена.
– Ты говорил об ответственности, об обязательствах. Что если твое - умереть?
Кровь Рафена похолодела.
– Только смерть завершит мой долг, и мои обязанности еще не подошли к концу. Я в этом уверен.
– В самом деле?
– Рычал Асторат, пробиваясь с помощью топора через груду упавшей каменной кладки.
– И кто ты такой чтоб делать такой выбор? Другие Сыны Сангвиния, все ветераны и заслуженные воины
с многовековым опытом за плечами, видят все иначе. Их голоса на Совете Ангелов были за то, чтоб
увидеть, как служба брата Рафена завершилась. Достаточно одной твоей родственной связи с
совращенным.
– Я… - Слова с трудом давались ему, но Рафен упорствовал, - я не пойду той же тропой, что и мой
родной брат. Аркио испортили, он сбился с пути. Если бы я очутился там до того как это произошло…
Он умолк и вздохнул. Воздух здесь был другим. Он чувствовал изменения в давлении и температуре, которые указывали что они рядом с пустыней.
– Но я - не он, - твердо сказал Рафен.
– Твоего слова не достаточно, - ответил Асторат, - И теперь орден расхлебывает последствия деяний
твоего брата. Мы ранены, и если нужно идти вперед, необходимо сделать сложный выбор. Хранить
секреты … и зачеркнуть правду во благо Кровавых Ангелов.
– Сыны Сангвиния выносили гораздо худшее, - упирался Рафен, - это… это испытание не сломает нас.
– Мы выносили, да, - уступил Асторат, - но как? Благодаря пониманию и прагматизму, за счет силы