Искупление Дабира
Шрифт:
Прекрасны в этой стране пашни и обильна земля. Никто не платит никаких налогов, и все принадлежит людям: сады, мельницы, лавки на базаре. А если нужно кому-нибудь произвести работы, то выделяются ему в должном количестве эфиопы с лопатами и кетменями. Никто из них не берет друг у друга в долг, а все общее. На улицах там кругом дворцы, и брызжут повсюду прохладные фонтаны.
Не усмехается больше он, глядя на старика. Такова истовость этой веры, что сама вера уже делается целью. Нет тогда места для доказательства, и повязкой на глазах становится правда. Раз и навсегда утверждается некий мираж, а реальности--выдумка дьявола...
– ----
'
Таков и был он, с глухой повязкой правды на глазах, гениальный простец Насир Хосроу, когда приняли его у себя карматские сайиды. Рабы в кандалах, коих застенчиво определяет он эфиопами, как бы не существовали для него. Кто сейчас не знает, что давно распяты среди карматов подлинные правдолюбцы, и нет на земле большей лжи, чем у них. Но остается мираж, и навязывают его миру бесстыжие сайиды...
Говорить об этом бессмысленно с устадом, и он хватается за свой кувшин. В саду на тахте, как обычно, оставляет его добрый хозяин и уходит с юным шагир-дом за рассадой. Гость из Ширвана все сидит в стороне, не открывая лица. Враждебность исходит от него, и не сказано им было ни одного слова. Коль пришли дабиры в тайное учение со своей канцелярской решительностью, то ждать беды для всех. И куда приложится теперь чистая вера устада?
Будто и нет здесь никакого дабира в ширванской одежде, задирает он кувшин к небу и пьет из горлышка. Синие тени испещряют землю, и отчетливо слышится некий гул...
* ГЛАВА ВОСЬМАЯ *
I. ВАЗИР
О сахиб-хабарах и о совершении мероприятий по делу царства...
О почтении к высочайшим приказам (да возвеличит бог государя!) и указам, что пишутся...
О посылке гуламов со двора по важным делам...
О посылке лазутчиков и о мероприятиях ко благу государства и народа... надо отправлять лазутчиков постоянно и во все страны под видом купцов, путешественников, суфиев, продавцов целительных средств, нищих-ка-ландаров, пусть они сообщают обо всем, что там услышат, дабы ничто из дел тамошних правителей не осталось скрытым, а если затевается нечто, то чтобы успеть принять со своей стороны соответствующие меры...
Сколько могли, противились тюрки государственности. Никак не хотел назначать сахиб-хабаров в города и области покойный Алп-Арслан, коего место в раю. Сумрачен он был при разговорах об этом, а потом сказал ему: "Ты хочешь пустить мое царство на ветер!" И объяснил: "Если я назначу сахиб-хабара, доносящего мне обо всех, то для искреннего друга это не будет иметь значения, он не даст ему взятки. А тот, кто мне противник и враг, будет дружить с ним, делать подарки Волей-неволей сахиб-хабар станет сообщать мне плохие сведения о моих друзьях и хорошие -- о врагах То и другое, как пущенные в цель стрелы -- хоть одна да попадет. С каждым днем мое сердце будет озлобляться на друзей и становиться лучше к врагам. Через короткое время друзья удалятся, а враги приблизятся, пока не займут места друзей. . Помысли, что от этого получится. "
Хоть объяснял он султану, что есть средства и на сахиб-Хабаров, не соглашался Алп-Арслан По степной дикости своей думал он обо всем прямо и не хотел порой понимать сложности государственного управления Не так важно, что сообщит сахиб-хабар, как его присутствие в том краю Всякий живущий должен знать, что денно и нощно надзирает государь за порядком в своей державе. И не ослабеет тогда спасительный страх в душах людей. Чем он сильнее, тем крепче государство. Сюда же относится и должное почтение к государственным указам. Нельзя, чтобы они были многочисленны, ибо все многочисленное теряет свое значение. А кто посмотрит пренебрежительно или отвернется в сторону при сообщении указа, должен быть наказан К каждому указу следует доставить какое-то несчастье людям: отрубить двум или трем головы, отрезать руки и ноги, сделать евнухом или еще что-нибудь подобное этому. Тогда укрепится в народе уважение к слову государя, и запомнится оно...
О командировании гуламов нужно сказать, чтобы ездили в дальние области только по важным делам, а то порой поездка обходится дороже, чем само дело Для собственной пользы становятся служилым гуламам такие поездки, а на местах они всячески обирают людей, устраивают дастарханы с вином и му трибами, охоту, катания и прочие развлечения. Посему всякая поездка на долгий срок должна производиться лишь по высочайшему приказу...
С лазутчиками дело ясно, так как во все времена посылались они. Не только каковы в соседних державах войско, припасы и замыслы должны сообщать такие люди, но и что говорят там в народе. Не у места государь, которьш даст себя застать врасплох врагу...
II. ВАЗИР (Продолжение)
Не беспокоила по-прежнему Тюрчанка Спокойно помолившись, вышел он в сад и прислушался Тихо было в селении Ар-Разик Хауз есть там, а посредине дерево. Но не подошел он почему-то вчера к воде, и опять захотелось ему туда
Все же, перед тем как выйти из кушка, прошел он из конца в конец аллею, просчитал дважды деревья. Однако у стены не задержался и только мельком посмотрел на окаменевшие квадраты дерна, оставленные шагирдом
Заранее еще был сделан знак гуламу, и без промедления направился он сейчас по дороге в селение Вчерашние его следы вели туда и оттуда, а значило это, что никто не ездил больше здесь. Тускло серебрилась джида над каналом, и кедхода ожидал его на том же самом месте Пустые были улицы и площадь.
И снова остановился он, не решаясь идти к хаузу Пыль уже стала заполнять ямки для игры, и не было видно нигде детей Вчера же еще он послал сказать, чтобы развязали им рты.
К дому на краю площади опять шагнул он и открыл калитку. Все так же смотрели они на него со всех сторон, и рты были у них развязаны Но почему-то молчали дети Лишь мальчик у самого входа тихонько икнул и поспешно стал затыкать себе рот ладонями. Тогда он повернулся и строго сказал кедходе, что детям можно кричать
Теперь уже он прямо пошел к хаузу Но не видно пока еще было воды. Сначала показался другой берег с выложенными камнем краями. Переплетались там какие-то корни, птица выклевывала червяка из откоса. И лишь потом он увидел воду. Мутная была она, и плавали поверху гнилые листья...
Все ближе подходил он, и уже открылось место среди воды, откуда росло дерево. Мостик был переброшен туда с берега. А вода вдруг начала синеть, становиться чище. И когда вплотную подошел он, то голубое небо сияло там и зеленое дерево росло в глубину, все озаренное солнцем. Белую тучку поискал он глазами.