Искупление Габриеля
Шрифт:
Криста не верила своим ушам. Неужели все-все преподаватели кафедры отказывались иметь с ней дело? До сих пор никто из них ни словом, ни даже намеком не выразил антипатии к ней. По крайней мере, в лицо.
– Что это значит?
– Это значит, – вздохнула Лючия, – что к маю мы выдадим вам справку о том, что вы учились в нашей магистратуре, после чего вам придется продолжать учебу в другом месте.
– Вы не можете так поступить со мной!
Лючия захлопнула папку с личным делом Кристы:
– Есть правила, определяющие действия кафедры
– Но это… это просто немыслимо! – выкрикнула Криста. – Я выполняла все задания. Я получала хорошие оценки. Никто из преподавателей ни разу на меня не пожаловался. Вы не можете по собственному капризу взять и вышвырнуть меня из аспирантуры!
– Мисс Петерсон, мы в Колумбийском университете не склонны действовать по собственному капризу. У нас есть определенные стандарты. Да, вы действительно справлялись с семинарскими заданиями. Однако вам необходимо сдать устный экзамен. А как я уже говорила, никто из преподавателей не хочет входить в состав экзаменационной комиссии. Без устного экзамена ваша учеба в аспирантуре не может считаться завершенной.
Криста беспомощно озиралась по сторонам, лихорадочно обдумывая, чем пронять профессора Барини.
– Позвольте мне поговорить с ними. Я сама побеседую с каждым. Я буду умолять их согласиться на участие в моем экзамене.
Лючия покачала головой:
– Этого я не могу вам позволить. Они подали мне официальное письмо, которое приложено к вашему личному делу. Если вы рискнете обратиться к ним, это будет воспринято как попытка оказать на них давление.
– Но это же смехотворно, – нахмурилась Криста. – Я не собираюсь ни на кого давить.
– Возможно, не собираетесь. Однако я не могу вам позволить разговор с преподавателями.
Криста, совсем недавно ощущавшая себя победительницей, стремительно теряла самообладание. Ей и в голову не приходило, что почти два года назад в таком же состоянии находились профессор Эмерсон и Джулианна, когда стояли перед дисциплинарным комитетом Торонтского университета.
– Мне уже слишком поздно подавать документы в аспирантуру других университетов. Ваше решение меня уничтожит. – У Кристы задрожал подбородок.
– Вы ошибаетесь. Во многих местах заявления принимаются до конца февраля. Если хотите, мой ассистент предоставит вам сведения об имеющихся вакансиях. Возможно, вам целесообразно вернуться в Канаду.
– Но я хочу учиться здесь. Профессор Мартин говорил…
– Этой кафедрой заведую я, а не профессор Мартин. – Лючия кивнула в сторону двери. – Понимаю ваше состояние, но не стоит отчаиваться. Возможно, в другом университете вы добьетесь успеха.
– Неужели у меня не осталось никаких прав? Пожалуйста, подскажите, – взмолилась Криста, наклоняясь вперед.
– Если хотите, можете обратиться к декану. Но она тоже подчиняется университетским правилам и не может силой заставить наших преподавателей войти в экзаменационную комиссию. Боюсь, декан вам не поможет. – Лючия вновь кивнула на дверь. – Обратитесь к моему ассистенту. У него должна быть информация по вакансиям. Желаю удачи.
Шокированная Криста понимала: дальнейший разговор с профессором Барини бесполезен. Выходя из кабинета, она вдруг вспомнила слова Паччиани, сказанные ей летом прошлого года в Оксфорде.
«Будь осторожна, Кристина. Я бы очень не советовал тебе становиться врагом профессора Пиктон… Какой университет в мире ни возьми – обязательно найдешь на факультетах искусств обожателей профессора Пиктон. Твоя заведующая кафедрой в Колумбийском университете – ее бывшая студентка».
Больше всего Кристину бесило, что в конце концов Паччиани оказался прав. Вслед за осознанием этого факта к ней пришло возможное решение. Ей нужно всего-навсего продолжить свою учебу там, где нет обожателей профессора Пиктон. Следовательно, ей нужно перешерстить сведения по всем профессорам на всех кафедрах, где имелась докторантура по творчеству Данте.
Кристу ожидали дни напряженных поисков, чтобы найти такое место. Как-никак докторантура.
(В скобках отметим, что кармический закон воздаяния был выполнен.)
Глава семьдесят вторая
Людям не так-то легко справиться со страхами и беспокойством. Особенно если они годами сражались с этими врагами. Когда Эмерсоны вернулись в Кембридж, каждый сразу же записался на встречу со своим психотерапевтом.
Доктор Уолтерс предложила Джулии несколько методик, позволяющих унять страх перед беременностью, но подчеркнула, что она должна признать свое особое состояние, научиться просить помощи у других и не пытаться все делать самой.
Доктор Таунсенд связывал все тревоги Габриеля с его заботой о здоровье жены и будущего ребенка, но отметил его явный прогресс по сравнению с прошлым летом.
Эмерсоны побывали и у доктора Рубио, которая подтвердила беременность Джулии и назвала примерную дату родов – шестое сентября. Джулии назначили дополнительные обследования, включая УЗИ, чтобы наблюдать за состоянием плода и контролировать фибромы матки. Будущая мать должна была изменить свою диету и принимать дополнительные препараты, укрепляющие ее здоровье и здоровье малыша.
В числе прочих рекомендаций доктор Рубио посоветовала ей воздерживаться от орального секса с мужем.
– Повторите, что вы сказали? – загремел на весь кабинет голос профессора Эмерсона.
– Я сказала, что в период беременности всякий мужской и женский оральный секс должен быть исключен, – торопливо повторила гинеколог.
– Какая чушь! – усмехнулся Габриель.
– Позвольте узнать, мистер Эмерсон, где вы обучались акушерству?
– ПрофессорЭмерсон, да будет вам известно. Я учился в Гарварде. Интересно бы знать, в каком колледже вас снабдили знаниями о вреде орального секса?