Искупление пороком
Шрифт:
– Как процветает бизнес? – довольно холодно поинтересовался сэр Томас.
На самом деле ему было совершенно безразлично то, как идут дела де Грота, но ему доставляло немалое удовольствие наблюдать за тем, как при этом вопросе выпрямляется спина закостенелого пьяницы и как краснеют его щёки от плещущейся в винном море гордости.
– О, великолепно! – радостно сообщил де Грот. – Будьте уверены, великолепно. Сегодня я уволил одну бестолковую официантку, но это ерунда. Мне достаточно только свистнуть, и на её место прибегут десяток таких!
– Не сомневаюсь, не сомневаюсь, – даже не пытаясь вслушиваться в его слова,
Де Грот сразу же умолк.
– Отправь кого-нибудь из своих ребят проверить эту квартиру, – Стаффорд протянул де Гроту бумагу, где значился адрес. – И ещё. Пусть он соберёт всю возможную информацию о её хозяевах. Я хочу знать обо всех их прегрешениях, скрытых мыслях, самых потаённых желаниях.
– Я отправлю туда своего лучшего человека! – едва не целуя бумагу, произнёс де Грот.
– Я на это рассчитываю, – холодно сказал Стаффорд и властно добавил: – Ты свободен.
Глава 8
Ренэйт Хольст, врач скорой помощи городской больницы, навещала маленькую Эстер каждый день. Это были, скорее, визиты долга, чем помощи, ибо давно уже было понятно, что девочка не выживет. Собственно, по этой самой причине малышку не стали держать в больнице, хотя Ренэйт и не раз просила об этом.
В другое, более спокойное время руководство больницы, вероятно, прислушалось бы к мнению Ренэйт: она была опытным врачом, спасшим многие жизни, и пользовалась большой популярностью среди коллег. В другое время по просьбе Ренэйт девочку бы, действительно, разместили в палате и приложили бы все возможные усилия для её исцеления, и, кто знает, возможно, у неё был бы шанс. Но сейчас, к немалому сожалению Ренэйт, было не то время.
Вот уже почти четыре месяца город был охвачен эпидемией. Неизвестная науке болезнь, проявлявшаяся сначала как простое респираторное заболевание, быстро захватывала организм человека, убивая его в считанные дни. Этот неопознанный вирус легко передавался от одного человека к другому. Людей привозили в больницы целыми семьями, целыми домами. Все городские больницы быстро оказались переполнены. Не хватало коек и лекарств, да и к тому же не доставало рук, способных ухаживать за больными. Вскоре и морги оказались забиты до отказа. Врачи же работали из последних сил, но не каждый из них был способен выдержать подобную физическую и духовную нагрузку.
Ренэйт же была из тех, кого не пугала тяжесть работы. Эта женщина представляла собой редкое для нашего времени явление – человека, работающего по призванию. Ещё в детстве она решила, что хочет спасать жизни. Этому Ренэйт посвятила все свои сознательные годы. Доктор Хольст была уже немолода, к тому же тяжёлая работа, сопровождаемая немалыми тревогами и бессонными ночами, привела к тому, что лицо её рано постарело. Седина ещё только тронула от рождения рыжие, кудрявые волосы, но сетка довольно глубоких морщин и тёмные круги под глазами уничтожали всю былую привлекательность её лица. Теперь же, в эти тяжелые дни эпидемии, Ренэйт совсем уподобилась старухе.
Сердобольная от природы, доктор Хольст совсем не позволяла себе отдыхать. Днём она дежурила в больнице, а когда основная смена заканчивалась, брала чемоданчик с лекарствами и навещала больных, оставленных лечиться на дому. Лишь поздней ночью эта женщина возвращалась к себе и без сил падала в постель, чтобы
Ренэйт готова была отдавать всю себя спасению заболевших, но это совсем не значило, что её устраивала такая жизнь. Её, как и всех врачей, трудившихся в это непростое время, возмущало то, что правительство города замалчивало факт эпидемии. Ещё в первый месяц появления неизвестной болезни во все городские больницы пришёл приказ, требующий, дабы не зарождать панику среди населения, оставлять в секрете подробности течения болезни и количество людей, ею поражённых. А количество это было огромно.
Наблюдать за тем, как неизведанная болезнь терзает детей, для Ренэйт было особенно тяжело. И ещё хуже ей было осознавать, что ребёнка уже не спасти. Каждый раз, приходя навестить малышку Эстер, Ренэйт испытывала ужасное чувство – чувство собственной бесполезности. Её терзания усиливал и старик Винсент. Стоило Ренэйт только появиться на его пороге, как он принимался высказывать ей своё недовольство. Не замолкая ни на секунду, он ругал её и всех врачей в её лице, сыпал угрозами и не раз садился за написание жалобы. Впрочем, ни одно жалобное письмо дописано им не было. Едва старик брал бумагу и садился за стол, на него накатывали эмоции, и он, поддавшись им, начинал безутешно плакать.
Ренэйт не сердилась на старика. Его можно было понять: он не знал того, что видела она. Он не видел столько смертей, сколько видела она. Эстер была его жизнью, но ситуация складывалась так, что спасти малышку было невозможно. Страшная болезнь полностью захватила это маленькое тельце. Девочка оказалась слишком слаба, чтобы сопротивляться ей. Лекарства, которые давала ей Ренэйт, лишь немного притупляли страдания Эстер, но исцеления не приносили. Оставалось только ждать.
Ренэйт уже не пыталась обнадеживать старика, да он и сам всё видел, всё понимал. Тем не менее она не хотела и озвучивать страшный факт. Произнести подобные слова означало убить последнюю, пусть даже и обманную надежду.
«Пусть лучше старик надеется», – так считала Ренэйт.
В этот день Эстер оказалась последней пациенткой, которую Ренэйт должна была посетить. Поэтому, покинув дом старика Винсента, она позволила себе остановиться и отдышаться. Торопиться было некуда. Обход её закончился сегодня несколько раньше, чем обычно, и поэтому Ренэйт, несмотря на усталость, решила навестить старого друга. Из-за большого количества работы, она не виделась с ним больше месяца и теперь тревожилась о его самочувствии. Как ни странно, её давним другом был сэр Томас Стаффорд.
Что может быть общего у человека, посвятившего свою жизнь спасению других, и человека, поставившего целью своего существования исследование неизмеримых глубин порока? На первый взгляд, таких людей не может связывать ничего, но говорят – противоположности притягиваются. Ренэйт и Томас познакомились около двадцати лет назад. Она ещё только начинала карьеру врача, он же, недавно вернувшись из путешествия по Европе, находился в странной растерянности. Его обуревали неясные чувства. Ему необходимо было дружеское плечо, способное поддержать в трудную минуту, и она (о, сердобольная душа!) его предоставила. Томас честно, не утаивая ничего, ни одной детали, рассказал ей о том, что случилось с его матерью. Ренэйт выслушала его, поняла и, что самое важное, не стала осуждать.