Искупление Зоруса
Шрифт:
– Хуже того, что ты втирался к людям в доверие, прежде чем избил их до смерти, или добивался смерти женщин только за то, что они вышли замуж за парней-киборгов?
– Я свободно признавал, насколько ненавижу людей, но потом встретил тебя. Они были врагами, и я не простил их за причиненное зло, поэтому не проявлял милосердия. Я привез тебя к себе домой, из-за чего мое здравомыслие могут поставить под вопрос, а в качестве аргументов приведут примеры того, что я сделал для выживания нашей расы. Услышав некоторые из них, ты, как человек, можешь меня возненавидеть.
– Ты когда-нибудь избивал женщину до
– Нет, – покачал головой Зорус, а его губы мрачно изогнулись уголками вниз.
– Насиловал?
– Нет! – в голосе киборга слышался гнев. – Я бы никогда и ни с кем этого не сделал.
– Убивал женщин?
Повисла тишина, однако Зорус не отводил взгляда. Сделав несколько глубоких вдохов, он заговорил.
– Во время побега с Земли я убивал как мужчин, так и женщин. Они были охранниками, и не выстрели я первым, отняли бы у меня жизнь. Также я приказал казнить нескольких привезенных на Гарден охотниц за головами.
– Ты втирался в доверие к мужчинам, – Чарли пришла в голову ужасная мысль. – К женщинам тоже?
– Да, – он сжал ее руки.
– Ты соблазнил их?
– Я бы не назвал это соблазнением, – прищурил темные глаза Зорус.
– Занимался с ними сексом? Имел с ними половой контакт?
Он отвел взгляд, но затем снова посмотрел на Чарли.
– Да, Чарли. У меня был половой контакт с двумя из них. Я позволил им поверить, будто согласен на предложение воспользоваться их телами и позволю получить свободу за мой счет, – у Чарли подкосились ноги, но Зорус помог ей устоять и, отпустив ее руки, вместо этого обхватил за талию. – Чарли. Я тебе не вру. Я на самом деле люблю тебя. Я бы рискнул жизнью, чтобы тебя защитить. Этого я и боялся. Теперь я вижу в твоих глазах подозрение. Ты задумалась о том, скольких людей я обманул, и не лгу ли я тебе.
Она не могла отрицать. Тихо выругавшись, Зорус подхватил Чарли на руки и, сев на стул в гостиной, устроил ее у себя на коленях. Сначала она ахнула, но потом прижалась к нему. Обхватив ладонью ее лицо, Зорус запрокинул ей голову, чтобы они смотрел друг другу в глаза.
– Ты никогда не просила привезти тебя на Гарден. Мой сын обвинит тебя в том, что ты – шпион с Земли. Он говорил мне об этом, однако я верю, что ты со мной по другим причинам. Ты ведь хакер, но не касалась моих систем безопасности и не пыталась послать сигнал на Землю. Квартира просматривается.
– Ты доверяешь мне, но все равно проверял?
– Я принял твои навыки к сведению и вчера вечером попросил контролировать мой дом кое-кого другого, но не потому, что не доверяю. Это – предосторожность на случай, если мой сын обвинит меня в том, что я тебя покрываю. Ты похожа на меня, Чарли. Правительство Земли – твой враг. Это знаю я, но не мой сын. Если мой дом будет контролировать третья сторона, тогда не получится усомниться в твоей невиновности. Если бы ты оказалась виновна, у меня не было бы возможности солгать и защитить тебя. Я в тебя верю и сделал это, чтобы доказать невиновность нас обоих.
– Что за контроль? – Чарли осмотрелась. – Здесь есть камеры?
Приподняв ей голову за подбородок, Зорус вынудил снова посмотреть на него.
– Здесь нет ни камер, ни микрофонов, но о попытке взлома станет известно. Наши технологии более продвинуты, нежели земные.
– Я бы этого не сделала.
– Знаю, – в его глазах сияла искренность. – Если бы я и допустил возможность твоего предательства, то ни за что на свете не стал бы рисковать. Иначе тебя могли бы арестовать.
Чарли обдумала слова Зоруса, и они усмирили злость. Если его обвиняют в измене, а ее – в шпионаже, то им обоим не помешают прикрытые задницы. Именно это в меру своих способностей и сделал Зорус.
– Что насчет тех женщин?
– Как я говорил, их было две. Они были охотницами за головами, желавшими получить от Земли вознаграждение за киборгов. Эти женщины знали, что нас убьют, но все равно собирались отдать правительству. Мы прослушиваем несколько постов возле космических станций и отслеживаем все передачи, поэтому если кто-то ищет киборгов, сразу же посылаем за ним команду и проводим допрос, – грудь Зоруса поднялась и опала. – Те женщины либо попытались бы устроить террористический акт и убить киборгов, либо передали бы Земле координаты нашего месторасположения. Ради безопасности всего народа их единогласно приговорили к смертной казни. Я не люблю убивать женщин, но это легло на плечи совета, а оберегать наших людей – его приоритет. Подобные люди, даже женщины, представляют собой опасность. Они не были напуганы и не страдали от боли. У меня все же есть некоторое сострадание.
– А мужчины…
– Умерли зверски и мучительно. Если ты думаешь, что они были связаны, пока их избивали, то ошибаешься. Им давали выбор – безболезненная смерть или борьба до последней капли крови. Люди всегда выбирали насилие. Женщинам мы такого выбора не предоставляли. Киборги женского пола слишком ценны, чтобы позволять им драться, а заставлять человеческих женщин бороться с нашими мужчинами несправедливо, ведь это значит не оставить ни единого шанса на победу. Это было бы просто жестоко.
Чарли принялась разглядывать воротник рубашки Зоруса.
– Ты что-нибудь чувствовал к какой-либо из этих женщин?
– Это были всего лишь секс и роль, которую я играл. Чарли, те женщины были не жертвами, а безжалостными бойцами, решившими, будто с помощью своих тел убедят меня помочь им сбежать и настроят против собственных людей. Окажись они на свободе, я бы перестал быть им нужен, и они, глазом не моргнув, перерезали бы мне горло.
Подняв взгляд, Чарли всмотрелась в лицо Зоруса. Он искренне верил в свои слова.
– Ты уверен?
– Да, Чарли, я уверен. Они ничего ко мне не чувствовали.
– Хорошо, – она опустила голову.
– Посмотри на меня, – Чарли взглянула в его красивые глаза. – Я люблю тебя и не лгу. Это не забава и не игра с целью получить информацию. Наши отношения основаны на чувствах и доверии.
– Я склонна тебе верить, ведь у меня однозначно нет ничего, что может тебе понадобиться, – она печально улыбнулась. – Я сижу без гроша в кармане и все, что у меня есть – лифчик и ботинки, но на тебя не налезет ни то, ни другое.