Искупление
Шрифт:
Ланкастер покрутила в пальцах зажженную сигарету.
– Я все время мысленно возвращаюсь к этому умирающему, который нашел время и силы приехать сюда, чтобы обелить свое имя. Для него не секрет, что все шансы против него. Зачем, казалось бы, тратить впустую те считаные деньки, что ему отпущены?
– А что ему еще остается? – не уступал Декер. – Я не говорю, что Хокинс явился в этот дом, чтобы завалить четверых человек. Вероятно, он его выбрал для преступления помельче – скажем, кражи со взломом, – а тут вдруг все пошло разрастаться как снежный ком. Ты же
– Но ты же знаешь его мотив преступления, – возразила Ланкастер. – Это выяснилось на суде. Не признав до конца его вины, защита попыталась наскрести на этом несколько сочувственных баллов. Возможно, именно поэтому смертную казнь ему заменили на пожизненное.
Декер кивнул:
– Его жена была смертельно больна. Он нуждался в деньгах на ее обезболивающее. Его турнули с работы и лишили страховки. У его взрослой дочери были проблемы с наркотиками, и он пытался устроить ее в реабилитационный центр. В который уже раз. Поэтому и увел кредитки, драгоценности, ноутбук, DVD-плеер, небольшой телевизор, несколько часов и прочее разное из того дома и у своих жертв. Все сходится. Помыслы у него, возможно, были и светлые, но методы по их воплощению явно нет.
– Но ни один из тех предметов так и не нашелся. Ни в доме у него, ни в каком-нибудь ломбарде. Так что никаких денег он на этом не поднял.
– Зато деньги были у него в кармане во время ареста, – заметил Дерек. – У нас бы никогда не получилось доказать, что они были нажиты от продажи краденого, да и он вполне мог испугаться и после убийств залечь на дно. Именно это утверждал на суде обвинитель, а читая протокол присяжных, можно сделать вывод: он нажился на продаже тех вещей. Такой вот недвусмысленный вывод.
– Но никто из соседей не видел, чтобы подъезжала или отъезжала какая-нибудь машина, кроме машины Дэвида Каца, – с нового угла зашла Ланкастер.
– Ты же знаешь, Мэри, что в ту ночь бушевал истинный ад. Дождь лил как из ведра. Почти ничего не было видно. И если Хокинс не включал фары своей машины, то, возможно, его никто и не увидел.
– Не видеть – это ладно. Но чтобы и не слышать? – не сдавалась Мэри Ланкастер.
– А шум ливня, вой ветра? Короче, теперь я вижу, ты действительно сомневаешься в этом деле.
– Сомневаюсь или нет, не об этом речь. Я просто говорю, что оно заслуживает более вдумчивой проверки.
– Не вижу, каким образом.
– А я, несмотря на твои слова, могу сказать: тебя, по крайней мере, получилось расшевелить.
Она сделала паузу на еще одну затяжку.
– К тому же есть вопрос насчет Сьюзан Ричардс.
– Жена убитого? В тот день она выехала часов в пять, поделала кое-какие дела, съездил на родительское собрание, потом посидела за стаканчиком с подругами. Все подтверждено. Домой она вернулась к одиннадцати. А когда застала там нас и узнала о случившемся, у нее началась истерика.
– Ты был вынужден ее держать, иначе, мне кажется, она бы с собой что-нибудь сотворила.
– Виновный человек так себя не ведет. А у Дона Ричардса был всего лишь страховой полис на пятьдесят тысяч, который он получил от своей работы в банке.
– Я знаю людей, которые убивали и за суммы гораздо меньшие. Ты, кстати, тоже.
– Так, – решительно сказал Декер. – Едем.
– Куда?
– К Мерилу Хокинсу, куда ж еще?
Паркуя машину перед отелем «Резиденс Инн», Декер на мгновение ощутил подобие дежавю. Здесь он некоторое время жил после выселения из дома, где нашел убитой свою семью. С той поры это место почти не изменилось. Оно и с самого начала было дерьмовое. А теперь дерьмовость только усугубилась. Удивительно, что эта халабуда все еще стоит.
Они вошли внутрь, и Декер быстро и искоса глянул налево, где располагался небольшой дайнер. Его он использовал как свой неофициальный офис, когда встречался с клиентурой, желающей нанять его в качестве частного детектива. За относительно короткое время была проделан долгий путь. А все могло легко пойти по другой стезе. Запросто можно было довести себя до инфаркта и сдохнуть в картонной коробке на парковке «Уолмарта», где он несколько дней ютился, прежде чем перебраться в более сносный уют «Резиденс Инн».
Завидев в вестибюле свою нынешнюю коллегу, Декер сделал вид, что не удивлен.
Джеймисон кивнула Ланкастер, а прочитав мимику Декера, иронично спросила:
– Ты, наверное, ждал, что я появлюсь?
– Сказать, что совсем не ждал, будет ложью, – вздохнул тот. – Тем более что ты видела листок с адресом.
– Материалы про то убийство я почитала в онлайне, – сказала Джеймисон. – Выглядит вполне себе как броня.
– Мы это как раз сейчас обсуждали, – откликнулась Ланкастер. – Есть подозрение, что броня та ржавая. – Она посмотрела на бейдж, висящий у Джеймисон на уровне бедра. – Слышала, вы теперь настоящий агент ФБР? Поздравления.
– Спасибо. Вот, сделала очередной логический шаг, думая, что Декеру будет от этого чуточку лучше.
– Что ж, удачи. Я как ни старалась, мне с ним никакие бейджи не помогли.
– Он в четырнадцатом номере, – прервал их обмен Декер. – Поднимаемся.
Цепочкой они поднялись на второй этаж и коридором прошли к двери. Декер постучал. В ответ молчок. Постучал снова:
– Мистер Хокинс? Это Амос Декер.
Изнутри ни звука.
– Может, вышел? – спросила вполголоса Джеймисон.
– Куда? – покривился Декер.
– Ну-ка, я сейчас проверю, – сказала Ланкастер и поспешила вниз.
Через минуту она возвратилась.
– Портье говорит, он пришел пару часов назад и после этого не выходил.
Декер постучал сильнее.
– Мистер Хокинс! С вами все в порядке? – Он поглядел на своих спутниц. – Может, ему плохо?
– Или умер, – сказала Ланкастер, – при его-то состоянии.
– Лежит, наверно, без чувств, – высказала предположение Джеймисон, – или с дозой перебрал. Он же сказал, что берет на улице дурь как обезболивающее. Эти типы, они ж непредсказуемые.