Искупление
Шрифт:
– Я благодарю Бога, что наши раздоры остались в прошлом, что в этот час мы встретим врага плечом к плечу, как братья, которыми были некогда. Четырнадцать лет назад мы с вами заключили мир; пришло время сделать его вечным. Если мы выстоим в этот раз – должны выстоять, ибо отступать некуда, – я сделаю все, чтобы положить конец войнам. Любым. Никто не должен умирать только за то, что следует другим обычаям или отличается цветом волос, – император посмотрел на Кара и на секунду коснулся руки Сильной Кати.
Он замолчал и смочил губы вином из серебряного кубка. Верховный жрец, сидевший по левую руку императора, выглядел отрешенным и не спешил подтверждать обещаний своего владыки. Атуан молчал, глядя в стол. Взгляд Чанрета скользнул по лицам жрецов, вернулся к Эриану.
– Хорошо сказано, император, – проговорил Вождь вождей. – Еще лучше будет подтвердить слова делом. Если пропустим звероподобных, конец всему, и что тогда проку в обещаниях? Мы обменяемся новыми клятвами… когда встретимся на поле победы.
– Быть по сему, – сказал император.
Разговоры затянулись далеко за полночь. Когда обсуждали расстановку войск, Кати потребовала огороженного от посторонних взглядов места для магии – на вершине холма, соседнего с тем, что стояли сейчас императорские палатки. Прежде, чем Кар открыл рот, Сильную поддержал Верховный жрец.
– Оборону холма возьмут на себя воины храма, – сказал он.
Теперь изумились все, и Эриан не меньше других. Верховный жрец невозмутимо кивнул:
– Так надо.
– Кар… ты тоже будешь там? – спросил император.
– Да, – ответила Кати.
– Тогда решено, – сказал император. Подтянул к себе отложенный было лист с набросанной схемой. – Конницу разместим здесь… и здесь…
Удивленный Кар не успел вставить ни слова, но этого никто не заметил.
– Остаешься? – спросил Чанрет, когда вожди один за другим покидали палатку.
– Остаюсь. Спасибо за все, Чанрет.
– Встретимся на поле победы?
– У нас еще есть пара дней, – улыбнулся Кар. – Я найду тебя завтра.
– Значит, до завтра, – сказал Вождь и обернулся к императору. – Славно встретиться и быть на одной стороне. Ты был достойным врагом и стал достойным другом. Твои жрецы тоже готовы впредь хранить мир?
Верховный жрец ушел одним из первых. Атуан – тоже, не желая, как ясно видел Кар, отвечать на его вопросы. Император глянул в темноту за входом и сказал Чанрету:
– Они будут его хранить. Ты поверил мне однажды, поверь и сейчас.
– У нас говорят, что только война с колдунами мешает вам взяться за старое, – сказал Чанрет. – Я тебе верю. Твоим жрецам – нет.
– Держать их в узде – моя забота.
– И то верно, – Чанрет кивнул императору и окинул стоявшую рядом с ним Кати взглядом глубокого интереса. – Прощайте.
– До встречи, – сказал Эриан.
Наконец все разошлись и столы были убраны. Полог над входом опустили. Единственная свеча на небольшом столике разгоняла темноту. Они остались наконец втроем, Кар, Эриан и Кати. Кар молчал, пытаясь сообразить, кого ему больше хочется потрясти, взяв за шиворот – императора или Сильную. Пожалуй, Кати, решил он и принялся искать слова, что распирали его весь вечер и пропали, едва пришло время их выпустить наружу.
Сильная молча наблюдала его мучения.
– Проводи меня, император, – сказала она, убедившись, что Кар запутался надолго. – Полагаю, вам есть что обсудить и без меня.
Эриан с улыбкой протянул ей руку. Они разговаривали без слов и даже мыслей – глазами, движениями. Кар смотрел и не верил, что подобного можно достичь за месяц. И что его собственные смятенные чувства не имеют ничего общего с ревностью.
– Дождись меня, Кар, – попросил император, не оборачиваясь.
– Хорошо, – с трудом ответил Кар.
Проводил их взглядом, потряс головой, силясь вернуть на место мысли, и возрадовался, обнаружив оставленный кем-то предусмотрительным кувшин с вином. С полным кубком уселся на стул, вскочил, зашагал туда-сюда вдоль палатки. Кто-то прошел мимо, позвякивая доспехом, откуда-то долетела сонная брань. Резко закаркал и стих в небе ворон, предвестник грядущих смертей. Откинув разделяющее палатку полотно, Кар с подозрением уставился на узкую походную кровать. Бессмысленно, невозможно!
– Не нальешь и мне тоже?
Кар вздрогнул. Обернулся, смущенно кивнув, поспешил наполнить для императора кубок.
– Не припомню, чтобы мне хоть раз удавалось застать тебя врасплох, – произнес Эриан. – В чем дело? Кати сказала, ты в ярости. И, конечно, все понял. С вами, колдунами, я вечно как на ладони. Но отчего ты так… так сердишься?
Он бросил на спинку стула плащ, снял и положил на столик перевязь с мечом. Кар молча протянул кубок. Эриан принял его и сел.
– Говори, – сказал он. – Если дело в чем-то давнем… Ты говорил, между вами ничего не было. Кати сказала мне то же самое. Неужели ты…
– Нет, Эри, нет! Ничего не было и быть не могло! Дело не в этом.
– В чем тогда? Ну же, Кар! Ты на себя не похож.
– Это… ошибка. Ты совершаешь большую ошибку, Эри. Ты император…
– А она – колдунья. Ты тоже. Ну и что?
– То, что…
Кар запнулся. «Давай. Скажи своему брату, что его возлюбленная – старуха трехсот лет отроду, что без крови она не протянет и пяти лет, что плоть ее сгниет и будет отваливаться кусками, потому что срок ее давно вышел. Скажи и послушай, что он тебе ответит!»