Искупление
Шрифт:
Не желая, чтобы он подумал, будто она подслушивает, Хейвен отошла в сторону и безмолвно перевела взгляд на надгробие, установленное на могиле его матери.
Маура ДеМарко
Апрель 1965 – Октябрь 1996
«Ama, ridi, sogna – e vail dormire»
Ей был всего лишь тридцать один год, она ушла из этого мира слишком молодой. Доктор ДеМарко прожил без жены более десяти лет. Хейвен не могла даже представить, как он чувствовал себя по утрам, сталкиваясь
– Прости, – извинился Кармин, прерывая ход ее мыслей. – Это был…
– Мне необязательно это знать, – перебила его Хейвен, однако он все равно прошептал имя Коррадо.
Между ними воцарилась неловкая тишина, нарушенная через некоторое время вздохом Кармина.
– Ama, ridi, sogna – e vai dormire, – сказал он, читая высеченную на камне строку. – Переводится как «Люби, смейся, мечтай – и отправляйся на покой».
Хейвен мягко улыбнулась.
– Мне нравится.
– Мне тоже, – пробормотал Кармин, грустно улыбаясь. – Именно так она и жила.
– Она была замечательной женщиной.
– Да. Мне хотелось бы быть больше похожим на нее. Но вместе этого я пошел в него, – от слез у Кармина защипало глаза. Его слова были наполнены внезапно вспыхнувшим гневом. – Сын Винсента ДеМарко, одно только это уже делает меня врагом. Но, как бы сильно мне это ни претило, это правда. Я – один из них.
– Это не так.
– Это так. Ты, блять, и представить себе не можешь, – Кармин покачал головой. – Ты бы смотреть на меня не смогла, если бы все знала.
– Ты делал то, что должен был делать.
– Ты даже не знаешь, что именно я делал, – сказал Кармин. – Ты не знаешь, свидетелем и соучастником чего я был. Я стоял и не смел вставить ни одного чертового слова. Я смотрел на то, как умирают люди и молчал, словно они не имели никакого значения. Словно они и не люди вовсе. Что за человек так поступает?
– Я, – тихо ответила Хейвен. – Ты забыл про девушку, которую убил Фрэнки? Номер 33… я не знаю о ней ничего, кроме номера, написанного на листе бумаги и прикрепленного к ней. Она умерла, а я даже не знаю ее имени. Я не сделала ничего для того, чтобы помочь ей.
Кармин покачал головой.
– Это разные вещи.
– Почему?
– Потому что он, блять, убил бы и тебя.
– Хочешь сказать, что они не убьют тебя, если ты не станешь им подчиняться?
– Все равно это не одно и то же, – ответил Кармин с отчетливым раздражением в голосе. – Ты родилась в таких обстоятельствах, а я выбрал подобную жизнь. Я решил стать этим чертовым человеком.
– Ради меня, – заметила Хейвен. – Одно лишь это делает тебя хорошим.
– Хорошим, – усмехнулся Кармин. – Они говорили сегодня о том, каким хорошим человеком был мой отец; о том, скольким людям он помог, но куда делось все плохое? Он помог нескольким людям, и все разом вдруг забыли о тех, кто пострадал от его рук. А как же то, что он сделал с тобой? Со мной? Он открыл огонь в особняке, и мне пришлось
Кармин покачал головой, практически задыхаясь и пытаясь сохранить самообладание. Хейвен погладила его по спине, продолжая плакать. Он страдал, и она не знала, как помочь ему.
– Его больше нет, – сказал Кармин спустя мгновение. – Он ушел в блеске славы, и я ничего не могу с собой поделать – я ненавижу его за это, потому что теперь не стало и его! Самое ужасное заключается в том, что я нисколько не удивлен, потому что он сделал именно то, что сделал бы и я сам. Я тоже поубивал бы всех этих ублюдков. Я точно такой же, как мой чертов отец.
Хейвен взяла его за руку в надежде успокоить. Его настроение менялось настолько быстро, что она едва поспевала за этими переменами. Вытянув руку из ее хватки, он запустил ее в карман и достал серебряную флягу.
Поднеся ее к губам, он закрыл глаза и, дрожа, сделал глоток.
– Я задолжал тебе множество извинений, но слово «прости» кажется слишком ничтожным.
– Твои намерения всегда были благими, – сказала Хейвен, его самобичевание ей нисколько не нравилось. Судя по его поведению, он уже давно терзал и мучил самого себя.
– Как там говорят? Благими намерениями вымощена дорога в ад. Полагаю, это вполне логично, поскольку именно туда я и направляюсь.
Хейвен вздрогнула.
– Не говори так, Кармин.
– Прости, ты права, – торопливо сказал он, делая очередной глоток из фляги. – Мне не следует тебе этого говорить. Я просто… прости. Я рад, что ты приехала. Ты не обязана этого делать. Ты ничего не должна моей семье, но мне очень приятно тебя видеть.
В его словах уже не было тех эмоций, которые Хейвен видела всего лишь несколько минут назад.
– Я тоже рада тебя видеть. Я скучала по тебе.
– Правда? – Кармин перевел взгляд на Хейвен. – Я тоже по тебе скучал. Ты отлично выглядишь, tesoro.
Ее сердце отчаянно забилось, пробуждая бабочек в животе, когда с его губ сорвалось это слово. Кармин попытался провести рукой по своим волосам, но поморщился, поскольку белая повязка мешала ему это сделать.
– Что случилось с твоей рукой?
Кармин убрал руку в карман, словно пытаясь спрятать рану.
– Коррадо прострелил мне ее.
– Прострелил? Зачем?
– Спроси у него, – Кармин вновь замолчал, и Хейвен поняла, что он умалчивал о случившемся. – Оттуда же и шрам на лице. Кто-то выстрелил в меня. В тот раз это был не Коррадо… какой-то ирландский уебок.
Хейвен не сводила взгляда с Кармина, обдумывая его слова.
– Это страшно.
– Это жизнь, – ответил он, пожав плечами, словно в этом не было ничего необычного. – Теперь это моя жизнь. Слава Богу, не твоя.
Когда между ними вновь повисла тишина, Кармин сделал еще несколько глотков из фляжки, избегая взгляда Хейвен. Она видела отразившуюся на его лице печаль, отчаянное желание обладать тем, чем, как ему казалось, он никогда больше не сможет обладать. У Хейвен защемило сердце.