Искупление
Шрифт:
— Джек сегодня бросил раненого солдата, — наконец произнес я.
— Я знаю, — кивнул Гектор, бросив быстрый взгляд в мою сторону, — он делал то, для чего его туда посылали.
Я в упор посмотрел на отца, но он примирительно выставил ладони вверх:
— Это не значит, что мне это нравится, но это именно то, чему его учили. Глупо отчитывать его за то, что он поступил по инструкции. Но я поговорю с ним, когда найду, — он встал на ноги, убирая пустую тарелку в раковину, — а вот то, что касается вас двоих. Не подставляйтесь под удар. И не тащите за собой команду. Это ясно?
— Так точно, — буркнул я, почесав затылок.
— Тогда вымой
— Эй, — я резко крутанулся на стуле, — почему я мою посуду за всеми?
— Потому что ты живешь в моем доме, — отец многозначительно приподнял бровь, хватаясь на ручку входной двери.
— Если ты скажешь, что мы должны съехать, я сниму это гребаное полотенце прямо у тебя на глазах, — я угрожающе положил руку на узел полотенца.
— Я не готов снова смотреть на твой голый зад, — отец быстро распахнул дверь и вышел на улицу, захлопнув ее за собой.
— Ты слышал отца, — отозвался Кристофер, развалившись в гостиной на большом диване. Он сделал глоток пива и поставил бутылку на колено.
— Напомни мне, почему я все еще общаюсь с тобой? — протянул я, направляясь к раковине.
— Потому что мы братья, мудак.
— Не аргумент, — покачал я головой, споласкивая тарелки, — Джек тоже мой брат, но меня не тянет пить с ним пиво, особенно, после сегодняшней хуйни.
— Из всех нас, Джек — идеальный солдат, и это хорошо, — Кристофер посмотрел на меня через плечо, — так у него больше шансов остаться в живых.
— Ты хочешь сказать, что из нас вышли хреновые солдаты? — я завалился рядом, с хлопком откручивая крышку с бутылки.
— Я бы не сказал именно так, — протянул он, делая глоток со своей бутылки, — но нам есть над чем работать.
— Я не собираюсь становиться мудаком, так что будем считать, что работа над ошибками окончена.
Я залпом выпил половину своего пива и откинул голову на спинку дивана. Мне не хотелось даже шевелиться.
— Я спать, — наконец вздохнул я, поднимаясь на ноги.
— Я тоже, — Кристофер широко зевнул и пошел следом, направляясь в свою комнату.
Я захлопнул дверь и скинул полотенце, затем лег на кровать и накинул на себя покрывало. Сегодняшний день был слишком эмоциональным для меня. Я ощущал дикую усталость, но никак не мог очистить свой разум. Я солгу самому себе, если скажу, что не испугался за Уилла. Я, блять, испугался потерять его в тех пещерах. И я был чертовски зол на Джека за то, что он бросил его. Уилл был легкой добычей для любой твари поблизости, если бы я не успел вовремя. Мы не были с ним близки так, как я был близок духовно с Кристофером, но у нас с Уиллом был свой момент, который позволил ему закрепиться на периферии моего сознания. И я всегда буду приглядывать за ним, нравится ему это или нет.
Сегодняшний день заставил меня вспомнить тот ужас, который я испытывал восемь лет назад. Впервые за долгое время, я вновь чувствовал страх.
Страх потерять близкого человека.
Это не значит, что я не переживаю за Кристофера, Аврору, отца или, даже Джека. Я чертовски боюсь их потерять. Но этот вид боли несколько отличается. И сейчас я четче осознал, что не готов снова брать на себя ответственность за другого человека. Я не готов быть чей-то опорой. У меня есть брат, который прикроет мою спину. Это меня вполне устраивало. Мне не нужен кто-то, кто нуждается в заботе. Потому что рано или поздно наступит момент, когда случится дерьмо, а оно непременно случится. И вот тогда я не уверен, что смогу все
Глава 8
Элиза
Пол изменился. Я не могу сказать, что послужило причиной перемен, но то, что его поведение стало иным — это факт. Я больше не чувствовала его взглядов, он прекратил свои попытки загнать меня в угол, и все чаще выходил за стены со своим братом и командой. Мои, и без того расшатанные нервы, начинали затягиваться в тугой узел в моей груди, вызывая тошноту. За прошедшие шесть месяцев мы пересекались всего три раза. Два из них — в столовой, которую он покидал сразу же, стоило мне перетупить порог, и один раз — на стрельбах, но там я ушла сама, заметив его высокую фигуру. Перемены в его поведении вынуждали меня нервничать и копаться в себе. Что, если моя напористость его оттолкнула? Или наоборот, он просто не считает нужным тратить время на девушку, которая не готова раздвинуть свои ноги перед ним в первые три минуты? Я больше склонялась ко второму варианту, потому что глупо отрицать того факта, что Пол был любимчиком у женщин. И не только у женщин, насколько я слышала. Очевидно, что мое ханжеское поведение уничтожило его интерес буквально в зародыше. Иногда я винила себя за то, что была слишком холодной. Но тут же в голове бились мысли о том, что ничего не помешало бы ему точно так же отстраниться после того, как мы переспим. Мое разочарование переросло в злость, злость — в апатию, затем в меланхолию, гнев, тоску. Эмоциональные качели бросали меня из стороны в сторону, расшатывая мои нервы и действуя на окружающих.
— Я устала видеть это хмурое лицо, — произнесла Аврора, сидя напротив меня в большом зале для тренировки.
— Отстань от нее, — буркнула Джессика, обматывая эластичным бинтом свои руки.
Мы должны были участвовать в тренировочных боях с новенькими, которые прибыли из Второго центра. И сейчас по уровню взвинченности и нервозности со мной могла сравниться, разве что, Джессика, которая продолжала нервно оглядываться по сторонам. Ее тело замерло в режиме боевой готовности с того времени, как группа командировочных солдат прибыла на отработку в наш город. Каждый житель новых городов обязан уметь защитить себя и свою территорию. Поэтому регулярно прибывали на границу для того, чтобы получить навыки самозащиты. У нас самый организованный комплекс для этих задач. По боевой подготовке ни один из пяти центров даже рядом не стоял с границей.
Группа новеньких была в подчинении у Уилла, и сейчас он весело улыбался, похлопывая кого-то по плечу, в то время, как мы заняли скамью около стены и готовились выйти на ринг.
— Даже ты не можешь отрицать, что Элиза изменилась, — хмуро ответила Аврора.
— Я рядом с вами, — ответила я с апатией, ставшей уже привычной для меня, — и я не изменилась.
— Ой, да брось, — поморщилась Аврора, — в последние месяцы ты ведешь себя так, словно у тебя траур. Меня напрягает такое положение.
— Не лезь к ней, — проворчала Джессика, — она сама тебе расскажет, если захочет.
— Значит, ты в курсе, что с ней? — шокировано ахнула Аврора.
— Я не в курсе, но я не лезу в ее душу, чтобы вытянуть это из нее, и тебе тоже советую проявить чуточку такта.
— С каких пор тебе знакомо чувство такта? — прищурилась Аврора. Джессика просто вздохнула и закатила глаза к потолку, — не закатывай мне тут глаза, девочка.
Аврора указала на Джессику пальцем и выпрямила спину, словно намеревалась вступить в драку.