Искупление
Шрифт:
Как только я выпрямилась, собираясь зайти в лифт, кто-то схватил меня за плечо. Я обернулась и закричала. Жак отступила, ухмыляясь одними губами, пока болтала передо мной моим клатчем.
— Я решила, что тебе нужны твои вещи.
— Извини, — я прижала руку к груди, а другой схватила сумочку. — Я какая-то нервная сегодня вечером.
— Я заметила, — ее улыбка стала шире. Она наклонила голову, кивнув мне, прежде чем вернуться к заведенной машине.
Ее руки были чисты от крови. И когда я глянула на свою руку, на ней остался лишь слабый след красного
К тому моменту, как я попала на свой этаж и в квартиру, мои нервы были на пределе. Я заперла дверь и дважды проверила замки. Как только это было сделано, я подошла к холодильнику, вытащила бутылку охлажденного вина и начала пить прямо из горлышка. Спустя десять минут в дверь постучались.
— Кто? — спросила я, надеясь, что мой голос будет звучать спокойно.
— Николай.
Безопасность.
Мой разум шептал это слово снова и снова, пока я, наконец, не сделала два шага к двери, открыла ее и впустила его внутрь. Он выглядел чертовски сексуально. От темных кругов под глазами до белой рубашки, выпущенной поверх брюк. Николай взглянул на бутылку с вином, взял ее со стойки и начал повторять то, что делала я, — пить прямо из горлышка.
— Как она? — спросила я, присоединяясь к нему на белом кожаном диване и поджимая ноги под себя, в то время как он вручил мне обратно мою бутылку. Я сделала глоток и стала ждать. Он проверил свои часы, что было весьма странно, затем встретил мой пристальный взгляд с холодным равнодушием.
— Через сорок две минуты она будет мертва.
Я ахнула. Он забрал бутылку из моей руки и сделал, по крайней мере, три длинных глотка.
— Ты... убил ее?
Николай засмеялся — засмеялся так, словно я пошутила.
— А ты как думаешь?
Я с трудом сглотнула и покачала головой.
— Я действительно не знаю, что думать.
— Что я нажал на курок? Остановил слабое сердце?
Он тихо выругался, проводя руками по волосам. Движение вышло таким долгим, что я рассеянно заметила на его затылке вьющийся завиток. Мне это понравилось; благодаря этому он выглядел менее идеальным, более человечным. У него был красивый профиль, тот, за который, я думаю, художники могли убить, лишь бы запечатлеть или выковать его. Я потянулась и коснулась его лица. Николай закрыл глаза, как будто мое прикосновение успокоило его, а затем положил руку на мою, нежно удерживая ее — не проявляя грубости, которая была во время пятичасового перелета.
— Ты можешь прикасаться ко мне? Смотреть на меня? Даже после того, что увидела сегодня.
— Ты помог им, — сказала я тихим голосом. — Или помогаешь...
— Помощь... — он выделил слово. — Такое слабое, неприятное слово, с такими несметными значениями, что я больше не понимаю его смысла. Возможно, я никогда этого не понимал.
— Уже пьяный? — пошутила я.
Он улыбнулся напротив моей руки. Затем, когда я убрала руку с его лица, он сжал мои пальцы в своих.
— Ты важна для меня, надеюсь, ты это знаешь.
— Да, — прохрипела
Он ласкал мою руку, а затем нахмурился, заметив и осмотрев следы от ногтей Жак, оставленные на моей коже вместе с кровью, которую я еще не смыла.
— Что это? — его холодный голос вогнал меня в состояние ужаса.
Я попыталась отстраниться.
— Ничего.
— Майя, — прорычал он, — кто, черт возьми, осмелился поднять на тебя руку? — его голос был полон ярости, глаза полыхали гневом. — Расскажи мне. Сейчас же.
— Жак, — проговорила я слабым голосом. — Похоже, она просто... сорвалась в машине, она сначала угрожала мне, а затем не отпускала меня... Думаю, возможно, она слишком перенапряглась или что-то в этом роде, потому что весь вечер вела себя странно... А ведь сначала была такой милой. Я просто…
Николай прервал меня поцелуем, с силой прижимаясь ко мне губами, отчего я упала на подушки дивана. Его теплое тело испепеляло меня своими прикосновениями, но все же странным образом утешало. Когда мы остановились, чтобы отдышаться, он сжал мой подбородок, заставив взглянуть ему прямо в глаза.
— Я позабочусь о Жак. Просто сделай мне одолжение... Не позволяй себе находиться с ней наедине. Безумие у нее в крови.
— Ты знаешь ее семью?
Николай колебался, прежде чем прошептать так тихо, что я почти не расслышала его:
— Я ее семья.
Он отвел взгляд и сел так, что наши тела больше не касались друг друга.
— Я ее внук.
Нервный смех почти вырвался у меня из горла, но я подавила его.
— Не ожидала такого поворота сюжета, — обычно я пыталась сгладить серьезные новости шуткой. Мне действительно нужно было перестать это делать. — Значит, она должна быть очень осторожна с тобой.
Он нахмурился, глядя вдаль.
— Ей на меня наплевать, — его смех был горьким. — Она заботится лишь о... наследии.
— Я не понимаю.
— Каждый в нашей семье занимался одним и тем же делом, сколько я себя помню... Но мой отец нарушил традицию, вынудив бабушку перенять семейный… — он тяжело вздохнул, — …бизнес. Я следовал по стопам отца, а не ее. Она вынудила меня поступать иначе.
Я вручила ему бутылку вина.
— Тебе, вероятно, нужно больше выпить.
— Наверное, — он оттолкнул бутылку, — но я лучше напьюсь тобой.
— Ты хочешь, чтобы я налила вино себе в рот, и ты смог попробовать меня? — поддразнила я.
Он рассмеялся настоящим смехом, который эхом отразился от стен и потолка и настолько плотно обернулся вокруг меня, что я знала: я никогда не смогу освободиться от того, что чувствую, когда нахожусь рядом с ним.
Николай прекратил смеяться, его глаза потемнели и наши взгляды встретились.
— Я хочу выпить тебя, — он наклонился вперед, языком касаясь моей шеи, — ощутить вкус… — губами он коснулся моего подбородка, — не притупленный вином или чем-нибудь таким распространенным, как еда или питье. Я хочу, чтобы твоя уникальность захлестнула мои чувства, и хочу я этого прямо сейчас.